Памяти Виталия Васильевича Помазова: Не труд, Не ум – Раскаянье и стыд Подняли С четверенек человека.
Во вторник 10 февраля в ком. 11 Зоологического музея МГУ на Б.Никитской состоялось заседание секции естественнонаучного образования МОИП.
Заседание посвящено памяти поэта, журналиста, и общественного деятеля, действительного члена МОИП Виталия Васильевича Помазова (1946-2014).
Помазов был историком по образованию и защитником природы по призванию. Жил и работал в Серпухове – в городской газете, которая к сожалению закрылась.
Некоторые стихи В.В. Помазова
Детство...
Над малиновой водой
Белый конь
В туманной луговине.
Счастье?
Ведь не во сне же
Бежал босиком я
По теплым
Бездонным лужам.
Оттаяла земля,
Теплынь...
Над кладбищем
В беспечном небе
Рокочет самолет.
Два облака -
Два белых лепестка...
В уездных
Деревянных городках
Наверно, отцветают вишни.
Тихо смеется
Июньская
Ночь-белянка,
Уткнувшись лицом
В сирень.
Под радугой
В июньский дождь грибной
Щенок, сердясь,
Игрушечного
Ловит зайца.
Тревога в городе.
На фиолетовой воде
Листы каштанов.
Пронзительное
Раненое небо.
Чибис счастливо кричит
Под мелким
Июньским дождем.
До горизонта -
Капустное поле.
Губ моих
Чуть коснулась
Любимой рука -
Ах, то липа опять
Зацвела за оврагом.
Выпускницей
В стае первоклашек
Плачет лилия
В букете
Васильков.
Через межу
Две яблони
Друг к другу,
Таясь, протягивают руки
Сквозь осуждающий репейник.
Переплелись корнями
Над оврагом
Сосна и ясень,
Но гордо
Их вершины отдалились.
Девочкой
С синим бантом
Беззаботная речка
Гуляет в лугах.
В парке
Красный лист
Мне уступил дорогу.
Осень,
Как тебя благодарить!
Заладили дожди.
Из желоба, забытый с мая
Упал волан.
Весь день звенит
Трамвай,
И с плеском
За стеною
Течет река
Обыденных забот.
Цепочка птиц
В холодном небе
Тает
Строкой письма
От подступивших слез.
Спорт, спорт.
Мне кажется:
Мы тренируем ноги,
Чтобы от мыслей наших
Убежать.
Когда, играя,
Дети
Подражают взрослым,
Пугаюсь я
Жестокости своей.
Сегодня
Отказался взять щенка.
А в детстве
Так мечтал
Купить собаку!
Засыпающую дочь
Держу неподвижно
Так долго,
Что, осмелев,
Выходит грустный мышонок.
«Здравствуйте!» -
Шепчет малыш.
Улыбаются
Смущенно
Заспанные маки.
«Вот умру -
Горько раскаетесь!»-
Мстительно думает мальчик,
А сам поглядывает,
Что там готовит мать?..
Хмурый вечер.
Набитый автобус
Везет
С нелюбимой работы.
Так – всю жизнь?
В сумерках
Листаю книгу -
Подарок девушки.
Сначала кажется скучной повесть,
А потом – и девушка.
Из правильных
Коротких мыслей
Упорно строим
Здание своего благополучия
На гневно вздрагивающей Земле.
Ты счастлив, наверное,
Бравый солдатик? -
Тебя не пошлют
На чужбину
Пролить оловянную кровь!
Чиновник – либерал,
Когда ж бранится он,
То скачут изо рта
Неволей пахнущие
Жабы.
Смешно ступая,
Брел старик навстречу.
Взглянул -
И вздрогнул:
Вижу сам себя!
Так и умрем?
- Неправда, -
Ласково шепчет кленок,
На цыпочках встав
За оградой.
Когда решится
«Жилищный вопрос»,
Последним
Получит квартиру
Поэт.
«Да» иль «нет»
Отвечал я раньше,
Теперь говорю: «Не знаю».
Не труд,
Не ум -
Раскаянье и стыд
Подняли
С четверенек человека.
ПАМЯТИ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА.
Надорвался в ненужной картине,
Оживляя бездарный роман,
Он, в котором на совестной дыбе
В муках корчился Разин Степан.
Триединый (в искусстве – атлетом!)
Он лежал, как давно не привык.
С бесполезным партийным билетом
Исстрадавшийся русский мужик
Спал, тяжелые темные руки
Уронив, по-крестьянски, на грудь...
На лице его не было муки,
Лишь спокойная грозная жуть.
Черным лесом росли некрологи.
И хвалили! – В тех самых домах,
Где представить нельзя на пороге
Его в смятых простых сапогах.
И когда-то московской пропиской
Первый свой получив гонорар,
В наградные пожалован списки.
Поздний, жалкий, опасливый дар!
С фотографии, снятой при жизни,
Скорбно глядя сквозь траурный зал,
Как в последней своей кинотризне
Он над собственным гробом стоял.
Что он видел? Он мог бы по праву
От Москвы до Алтая страну
Видеть с черною лентой Урала,
Или просто: мать, дочку, жену?
В наши души, врастая глазами,
Он смотрел. И отчаянный крик:
«Земляки, что же сделалось с нами?!»
Каждый вспомнил. Хотя бы на миг.
1974
ПАМЯТИ Н. ДУБИНКИНА.
Я переехал в твой район.
Теперь из одного окошка
Мне виден твой панельный дом,
За ним – цветущая картошка.
Твоя родимая окраина
Прости, не так уж мне мила:
Нигде в России нет хозяина,
Но здесь совсем плохи дела.
Повсюду мусорные кучи,
Из них по берегам реки
Друг перед дружкой злей и круче
Выпячиваются особняки.
Пылит, подпрыгивая мимо,
«Икарус» желтый в Протвино.
За перекрестком пантомима:
Глухонемой берет вино.
Теперь нехватки, милый Коля
В нем нет: бери и наливай,
Но прежней радостью застолье
Уже не брызнет через край...
Тебя я помню и без даты:
Заходишь (как бы был толпой)
Чудной, взъерошенный, поддатый,
Но больше всех других живой.
И вот уж тренькает гитара,
И, чуть картавя, ты поешь...
В редакции портрет твой старый
Похож и вовсе не похож.
Сейчас – ходить бы рядом в гости,
Крестили б сына моего...
На сердце времени короста
И нивермора – «Ничего».
1997
Во вторник 10 февраля в ком. 11 Зоологического музея МГУ на Б.Никитской состоялось заседание секции естественнонаучного образования МОИП.
Заседание посвящено памяти поэта, журналиста, и общественного деятеля, действительного члена МОИП Виталия Васильевича Помазова (1946-2014).
Помазов был историком по образованию и защитником природы по призванию. Жил и работал в Серпухове – в городской газете, которая к сожалению закрылась.
Некоторые стихи В.В. Помазова
Детство...
Над малиновой водой
Белый конь
В туманной луговине.
Счастье?
Ведь не во сне же
Бежал босиком я
По теплым
Бездонным лужам.
Оттаяла земля,
Теплынь...
Над кладбищем
В беспечном небе
Рокочет самолет.
Два облака -
Два белых лепестка...
В уездных
Деревянных городках
Наверно, отцветают вишни.
Тихо смеется
Июньская
Ночь-белянка,
Уткнувшись лицом
В сирень.
Под радугой
В июньский дождь грибной
Щенок, сердясь,
Игрушечного
Ловит зайца.
Тревога в городе.
На фиолетовой воде
Листы каштанов.
Пронзительное
Раненое небо.
Чибис счастливо кричит
Под мелким
Июньским дождем.
До горизонта -
Капустное поле.
Губ моих
Чуть коснулась
Любимой рука -
Ах, то липа опять
Зацвела за оврагом.
Выпускницей
В стае первоклашек
Плачет лилия
В букете
Васильков.
Через межу
Две яблони
Друг к другу,
Таясь, протягивают руки
Сквозь осуждающий репейник.
Переплелись корнями
Над оврагом
Сосна и ясень,
Но гордо
Их вершины отдалились.
Девочкой
С синим бантом
Беззаботная речка
Гуляет в лугах.
В парке
Красный лист
Мне уступил дорогу.
Осень,
Как тебя благодарить!
Заладили дожди.
Из желоба, забытый с мая
Упал волан.
Весь день звенит
Трамвай,
И с плеском
За стеною
Течет река
Обыденных забот.
Цепочка птиц
В холодном небе
Тает
Строкой письма
От подступивших слез.
Спорт, спорт.
Мне кажется:
Мы тренируем ноги,
Чтобы от мыслей наших
Убежать.
Когда, играя,
Дети
Подражают взрослым,
Пугаюсь я
Жестокости своей.
Сегодня
Отказался взять щенка.
А в детстве
Так мечтал
Купить собаку!
Засыпающую дочь
Держу неподвижно
Так долго,
Что, осмелев,
Выходит грустный мышонок.
«Здравствуйте!» -
Шепчет малыш.
Улыбаются
Смущенно
Заспанные маки.
«Вот умру -
Горько раскаетесь!»-
Мстительно думает мальчик,
А сам поглядывает,
Что там готовит мать?..
Хмурый вечер.
Набитый автобус
Везет
С нелюбимой работы.
Так – всю жизнь?
В сумерках
Листаю книгу -
Подарок девушки.
Сначала кажется скучной повесть,
А потом – и девушка.
Из правильных
Коротких мыслей
Упорно строим
Здание своего благополучия
На гневно вздрагивающей Земле.
Ты счастлив, наверное,
Бравый солдатик? -
Тебя не пошлют
На чужбину
Пролить оловянную кровь!
Чиновник – либерал,
Когда ж бранится он,
То скачут изо рта
Неволей пахнущие
Жабы.
Смешно ступая,
Брел старик навстречу.
Взглянул -
И вздрогнул:
Вижу сам себя!
Так и умрем?
- Неправда, -
Ласково шепчет кленок,
На цыпочках встав
За оградой.
Когда решится
«Жилищный вопрос»,
Последним
Получит квартиру
Поэт.
«Да» иль «нет»
Отвечал я раньше,
Теперь говорю: «Не знаю».
Не труд,
Не ум -
Раскаянье и стыд
Подняли
С четверенек человека.
ПАМЯТИ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА.
Надорвался в ненужной картине,
Оживляя бездарный роман,
Он, в котором на совестной дыбе
В муках корчился Разин Степан.
Триединый (в искусстве – атлетом!)
Он лежал, как давно не привык.
С бесполезным партийным билетом
Исстрадавшийся русский мужик
Спал, тяжелые темные руки
Уронив, по-крестьянски, на грудь...
На лице его не было муки,
Лишь спокойная грозная жуть.
Черным лесом росли некрологи.
И хвалили! – В тех самых домах,
Где представить нельзя на пороге
Его в смятых простых сапогах.
И когда-то московской пропиской
Первый свой получив гонорар,
В наградные пожалован списки.
Поздний, жалкий, опасливый дар!
С фотографии, снятой при жизни,
Скорбно глядя сквозь траурный зал,
Как в последней своей кинотризне
Он над собственным гробом стоял.
Что он видел? Он мог бы по праву
От Москвы до Алтая страну
Видеть с черною лентой Урала,
Или просто: мать, дочку, жену?
В наши души, врастая глазами,
Он смотрел. И отчаянный крик:
«Земляки, что же сделалось с нами?!»
Каждый вспомнил. Хотя бы на миг.
1974
ПАМЯТИ Н. ДУБИНКИНА.
Я переехал в твой район.
Теперь из одного окошка
Мне виден твой панельный дом,
За ним – цветущая картошка.
Твоя родимая окраина
Прости, не так уж мне мила:
Нигде в России нет хозяина,
Но здесь совсем плохи дела.
Повсюду мусорные кучи,
Из них по берегам реки
Друг перед дружкой злей и круче
Выпячиваются особняки.
Пылит, подпрыгивая мимо,
«Икарус» желтый в Протвино.
За перекрестком пантомима:
Глухонемой берет вино.
Теперь нехватки, милый Коля
В нем нет: бери и наливай,
Но прежней радостью застолье
Уже не брызнет через край...
Тебя я помню и без даты:
Заходишь (как бы был толпой)
Чудной, взъерошенный, поддатый,
Но больше всех других живой.
И вот уж тренькает гитара,
И, чуть картавя, ты поешь...
В редакции портрет твой старый
Похож и вовсе не похож.
Сейчас – ходить бы рядом в гости,
Крестили б сына моего...
На сердце времени короста
И нивермора – «Ничего».
1997
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.