Лекция в рамках цикла лекций, приуроченных к Году культуры «Историческое своеобразие русской архитектуры» состоялась в Малом зале Госдумы. Лектор – академик, вице-президент Российской академии художеств, ректор Московского архитектурного института Дмитрий Олегович Швидковский.
Ведущая, зампред комитета ГД по культуре Зугура Рахматуллина поставила вопрос о роли русской архитектуры в мире. Швидковский сказал, что культура русского авангарда изменила мир. Мы лидировали в 20-е годы. То, что называется сталинским ампиром и его ругают, по мнению Швидковского, самая лучшая классическая архитектура. У нас были периоды когда российская архитектура правила миром. В другие века мы были столь своеобразны что узнать итальянский ренессанс в России не могут, слишком сильно влияние заказчика.
Что самое любимой? Царицыно, правда, его переделали. Любимая церковь Вознесения в Коломенском.
Отвечая на вопрос МП, Швидковский дал неожиданный ответ об исключительных особенностях именно русской архитектуры. В истории архитектуры конечно есть ритмика, она в сущности лепки здания. А если говорить об истории, есть сложное соотношение ходов времени, они идут и вперёд и назад. Очень часто мы сталкиваемся в русской архитектуре с полифоническим времени, есть стиль барокко, классицизм, маньеризм. Все это в Европе идет одно за другим. В России более сложное, чем в очень многих странах. В 15 веке были те же процессы что и в Италии, а в 16 веке все изменилось. У нас одновременно звучали голоса разных времен. Что-то из Ленина многоукладность экономики – многоукладность архитектуры. На юге России сильно влияние Византии, многоукладности не видна. Архитектурные росписи 17 века встречаются в декоративной вышивке женских украшениях, росписи на посуде 12 века.
По вопросу развития разных форм архитектуры – храмовой, дворцовой, промышленной – Швидковский сказал, что общем смысле архитектура цельная, но с т.зр. технологии что-то лидирует. Например в 15 веке лидировали храмы и крепости, в 19 веке лидировала конечно промышленность, рождалась архитектура железа и появились такие великие вещи как башня Шухова, которую собираются разрушить. Архитектура всегда была цельной, но локомотивы каждый раз менялись.
На вопрос: что ведет – собственное чувство эстетизма? – Швидковский сказал, что у него есть собственное представление, выработанной сорока годами работы. Он человек клановый, папа с мамой были архитекторами, дедушка мамин отец построил Большой каменный мост, папин отец быстро умер от туберкулеза, но он был помощником Щусева и строил Мавзолей Ленина и Казанский вокзал. У нас по крайней мере три поколения и трудно преодолеть во вкусовом отношении их мнение.
В комментарии МП по итогам лекции Зугура Рахматуллина сказала что она как культуролог, доктор философии, и считает, что русская архитектура это часть нашей национальной истории, это символ наших духовных поисков, наших побед и разочарований, российского диалога с другими национальными культурами. В застывшей форме отражается дух и мышление эпохи. Лекция знакомит с теми страницами отечественной архитектурной истории, которые мы наверное не найдем в официальных учебниках и монографиях. История русской архитектуры связывается с духом общества.
Вопросы Л.М.: Если в истории архитектуры циклы, подобные циклам Кондратьева в экономике или Тойнби в цивилизационной истории? Насколько изолирована или связана история архитектуры храмовой, промышленной, дворцовой и т.д.? Прослеживается ли синхронизация и чего с чем?
Итак, стадному чувству на крутых виражах общественного мнения потомственный архитектор не подвержен и это очень хорошо. Но вот что странно. Рассказывая о чисто Макроэволюционных закономерностях, культурологи отрицают наличие естественнонаучной канвы в их сфере. Так же было и на истории моды в лекции Васильева, причем зампред комитета ГД по культуре Елена Драпеко опрометчиво отрицала возможности науки в плане увлекательности буквально вслед за Львом Толстым. Рахматуллина не была столь категоричной.
Ведущая, зампред комитета ГД по культуре Зугура Рахматуллина поставила вопрос о роли русской архитектуры в мире. Швидковский сказал, что культура русского авангарда изменила мир. Мы лидировали в 20-е годы. То, что называется сталинским ампиром и его ругают, по мнению Швидковского, самая лучшая классическая архитектура. У нас были периоды когда российская архитектура правила миром. В другие века мы были столь своеобразны что узнать итальянский ренессанс в России не могут, слишком сильно влияние заказчика.
Что самое любимой? Царицыно, правда, его переделали. Любимая церковь Вознесения в Коломенском.
Отвечая на вопрос МП, Швидковский дал неожиданный ответ об исключительных особенностях именно русской архитектуры. В истории архитектуры конечно есть ритмика, она в сущности лепки здания. А если говорить об истории, есть сложное соотношение ходов времени, они идут и вперёд и назад. Очень часто мы сталкиваемся в русской архитектуре с полифоническим времени, есть стиль барокко, классицизм, маньеризм. Все это в Европе идет одно за другим. В России более сложное, чем в очень многих странах. В 15 веке были те же процессы что и в Италии, а в 16 веке все изменилось. У нас одновременно звучали голоса разных времен. Что-то из Ленина многоукладность экономики – многоукладность архитектуры. На юге России сильно влияние Византии, многоукладности не видна. Архитектурные росписи 17 века встречаются в декоративной вышивке женских украшениях, росписи на посуде 12 века.
По вопросу развития разных форм архитектуры – храмовой, дворцовой, промышленной – Швидковский сказал, что общем смысле архитектура цельная, но с т.зр. технологии что-то лидирует. Например в 15 веке лидировали храмы и крепости, в 19 веке лидировала конечно промышленность, рождалась архитектура железа и появились такие великие вещи как башня Шухова, которую собираются разрушить. Архитектура всегда была цельной, но локомотивы каждый раз менялись.
На вопрос: что ведет – собственное чувство эстетизма? – Швидковский сказал, что у него есть собственное представление, выработанной сорока годами работы. Он человек клановый, папа с мамой были архитекторами, дедушка мамин отец построил Большой каменный мост, папин отец быстро умер от туберкулеза, но он был помощником Щусева и строил Мавзолей Ленина и Казанский вокзал. У нас по крайней мере три поколения и трудно преодолеть во вкусовом отношении их мнение.
В комментарии МП по итогам лекции Зугура Рахматуллина сказала что она как культуролог, доктор философии, и считает, что русская архитектура это часть нашей национальной истории, это символ наших духовных поисков, наших побед и разочарований, российского диалога с другими национальными культурами. В застывшей форме отражается дух и мышление эпохи. Лекция знакомит с теми страницами отечественной архитектурной истории, которые мы наверное не найдем в официальных учебниках и монографиях. История русской архитектуры связывается с духом общества.
Вопросы Л.М.: Если в истории архитектуры циклы, подобные циклам Кондратьева в экономике или Тойнби в цивилизационной истории? Насколько изолирована или связана история архитектуры храмовой, промышленной, дворцовой и т.д.? Прослеживается ли синхронизация и чего с чем?
Итак, стадному чувству на крутых виражах общественного мнения потомственный архитектор не подвержен и это очень хорошо. Но вот что странно. Рассказывая о чисто Макроэволюционных закономерностях, культурологи отрицают наличие естественнонаучной канвы в их сфере. Так же было и на истории моды в лекции Васильева, причем зампред комитета ГД по культуре Елена Драпеко опрометчиво отрицала возможности науки в плане увлекательности буквально вслед за Львом Толстым. Рахматуллина не была столь категоричной.