Михаил Сердюк решил кадровый вопрос Роскосмоса: президентский спецнабор в ракетостроение. Спецкафедры в вузах. Работа с зачетом службы
Сегодняшняя новость об успешной, пусть и со второй попытки, коррекции орбиты МКС воспринимается уже не так дежурно и буднично, как прежде. Тревожная серия нештатных ситуаций при запусках отечественных ракет-носителей заставляет гораздо пристальнее следить даже за локальными успехами в космической отрасли. И пока эти успехи в процентном соотношении не поползли вниз, к крайне нежелательному для нас балансу с провалами, нужны глобальные упреждающие меры.
После каждой аварии создается специальная комиссия по расследованию причин. Все логично и понятно: любой «сюрприз» грозит не только непосредственными финансовыми потерями и прощанием с штучными высокотехнологичными аппаратами. Это еще и мощный пинок по репутации российской космонавтики, а подобные косвенные инвестиции в данном случае обходятся, думаю, значительно дороже прямых.
Однако работа исключительно над ошибками – это арьергард любой отрасли, это всегда «ждать и догонять». Вице-премьер Дмитрий Рогозин отстаивает позицию выявления системных просчетов заблаговременно, предупреждая возможность инцидентов при запусках. Для этого и затевалась, собственно, радикальная структурная перестройка управления космическими проектами в пользу централизации властных полномочий в рамках единой мегакорпорации. Но только усилением управленческого и надзорного функционала проблему разрушенного подшипника в турбонасосе третьей ступени «Протона» точно не решить. Сборка агрегатов осуществляется не менеджерами и не в кабинетах.
Вот и главный вопрос – кадры. Оставшиеся квалифицированные конструкторы и специалисты еще той, лицензированной советской «сборки» пока в строю, но время поджимает. Средний возраст там – 63 года. Вроде и способны передать собственный бесценный опыт и знания, но кому? Мало кто готов сегодня идти на откровенно низкооплачиваемые заводские конвейеры «за идею и во имя». Значит, коренным образом менять систему подготовки кадров – именно тех рук, которые растут из плеч и могут уверенно держать условную отвертку. Объявить специальный «президентский набор» в отрасль ракетостроения. Спецкафедры в вузах. Достойные стипендии. Работа на производстве с зачетом армейской службы.
Не помешает и простой расчет убытков ввиду возможной потери многомиллиардного носителя из-за недостаточной экспериментально-опытной технической базы в сравнении с ее стоимостью. Новое оборудование, лаборатории, стенды, полигоны. И не на бумаге, а в реальности.
В общем, исходные данные для опережающего развития отрасли никуда из России не делись. Не нравятся "Протоны" - пожалуйста, "Ангара". Мозги есть, руки, технологии, опыт, средства.
Воля нужна.
Тогда при любом результате можно искать не крайнего, как сейчас на практике, а ответственного.
Сегодняшняя новость об успешной, пусть и со второй попытки, коррекции орбиты МКС воспринимается уже не так дежурно и буднично, как прежде. Тревожная серия нештатных ситуаций при запусках отечественных ракет-носителей заставляет гораздо пристальнее следить даже за локальными успехами в космической отрасли. И пока эти успехи в процентном соотношении не поползли вниз, к крайне нежелательному для нас балансу с провалами, нужны глобальные упреждающие меры.
После каждой аварии создается специальная комиссия по расследованию причин. Все логично и понятно: любой «сюрприз» грозит не только непосредственными финансовыми потерями и прощанием с штучными высокотехнологичными аппаратами. Это еще и мощный пинок по репутации российской космонавтики, а подобные косвенные инвестиции в данном случае обходятся, думаю, значительно дороже прямых.
Однако работа исключительно над ошибками – это арьергард любой отрасли, это всегда «ждать и догонять». Вице-премьер Дмитрий Рогозин отстаивает позицию выявления системных просчетов заблаговременно, предупреждая возможность инцидентов при запусках. Для этого и затевалась, собственно, радикальная структурная перестройка управления космическими проектами в пользу централизации властных полномочий в рамках единой мегакорпорации. Но только усилением управленческого и надзорного функционала проблему разрушенного подшипника в турбонасосе третьей ступени «Протона» точно не решить. Сборка агрегатов осуществляется не менеджерами и не в кабинетах.
Вот и главный вопрос – кадры. Оставшиеся квалифицированные конструкторы и специалисты еще той, лицензированной советской «сборки» пока в строю, но время поджимает. Средний возраст там – 63 года. Вроде и способны передать собственный бесценный опыт и знания, но кому? Мало кто готов сегодня идти на откровенно низкооплачиваемые заводские конвейеры «за идею и во имя». Значит, коренным образом менять систему подготовки кадров – именно тех рук, которые растут из плеч и могут уверенно держать условную отвертку. Объявить специальный «президентский набор» в отрасль ракетостроения. Спецкафедры в вузах. Достойные стипендии. Работа на производстве с зачетом армейской службы.
Не помешает и простой расчет убытков ввиду возможной потери многомиллиардного носителя из-за недостаточной экспериментально-опытной технической базы в сравнении с ее стоимостью. Новое оборудование, лаборатории, стенды, полигоны. И не на бумаге, а в реальности.
В общем, исходные данные для опережающего развития отрасли никуда из России не делись. Не нравятся "Протоны" - пожалуйста, "Ангара". Мозги есть, руки, технологии, опыт, средства.
Воля нужна.
Тогда при любом результате можно искать не крайнего, как сейчас на практике, а ответственного.