Книга в Москве: Рецензия Лев МОСКОВКИН, Наталья ВАКУРОВА
Лозунг чекистов и психиатров: если вы еще не у нас, это не ваша заслуга, а наша недоработка
Удивительным образом все интересные нам люди включая хотя б раз в жизни оказываются в психушке. Некоторые оставили незабываемый след в памяти психиатров, как поэт, художник и хулиган Ленька Губанов у Андрея Бильжо.
Каждая судьба в России состоит из цепи невероятных событий, тщательно нанизанных на единую нить невидимой блудливой рукой мухлевщика Случая.
Соответственно и воспоминания о психушке разные. С единственным совпадением – психами неизменно оказываются персонажи персонала.
Новая книга Елены Котовой встала на одну полку череды судьбоносных романов в том числе и самой Котовой – «Третье яблоко Ньютона», «Акционерное общество женщин», «Период полураспада».
Неинтересна лишь первая попытка Котовой. Написанная еще в условно нормальной жизни пародия на женский роман называется «Легко».
Проба пера оказалась полезной, когда события пошли по-крупному. Получился невыдуманный детектив: Елена Котова. Кащенко! Записки не сумасшедшего: повесть, рассказы. – М.: Вече, 2015. – 256 с., тир. 3 тыс. – ISBN 978-5-4444-3256-3
У этих психов все нестандартно. Нормальные олигархи бегут из Москвы в Лондон. Котова – против шерсти в обратном направлении. В Москве началось самое интересное. Ни у одного нормального психа такой вычурной судьбы еще не было. Авторам и исполнителям этой истории не повезло – напоролись на писаку и все попали на карандаш.
Точнее, в компьютер Котовой. Новая ее книга – сборник из написанных в Кащенко рассказов и самой истории пребывания там, тщательно адаптированный к быстроменяющимся условиям жизни и ее восприятия.
Романы Котовой как правило типичный пример литературы двойного назначения. Можно просто читать и пускать слюни или слезы в зависимости от личной физиологии.
Можно применять как оружие локального поражения ради личного выживания в экстремально ирреальных условиях. Что не мешает успешному сочетанию названного.
Человеческий мозг так устроен, что выживание в московской психушке строится по тем же моделям, что и в престижном наднациональным банке-регуляторе в Лондоне.
Получается давно описанный на примере иммунной системы теплокровных инструмент своеобразной памяти о будущем. Разросшаяся кора человеческого мозга мало отличается от правительства по склонности работать сама на себя как система самодостаточная. Аналогично устроена банковская система или психиатрическая. Если Котову жизнь занесет в Следственный комитет, там обнаружится то же самое. Кафкиански самодостаточная форма жизни самоорганизуется в России мгновенно и ни один не избежал знакомства с нею в лице наркоконтроля, миграционной или судебно-приставной службы, мобильного рабства. Пишите сами о своем опыте. Фигурантом кампанейщины можно изобразить любого, даже дебошира-депутата, вывезенного с летного поля от самолета в багажной тележке в состоянии мертвецкого опьянения и к дебошу физически неспособного. Неведомые внутренние инструкции имеют силу закона выше прав человека. На них без стыда ссылаются контролеры троллейбуса, жалуясь прокуренными голосами на отсутствие мужа, наличие детей и отсутствие другой работы. Слова расходятся с садистическими делами в отношении детей и мужчин. Быт слился в экстазе с политикой и придал силу инструкции.
Система питается внешними ресурсами и генерирует собственную реальность. Ее жертвы автоматически оказываются врагами народа. Ее действия соединяют силу следствия, приговора и палаческого исполнения. Ничего личного. Система не выбирает своих жертв, ей хватает внешних заказов. Выход в свет нового романа Котовой совпал с выступлением очередной жертвы системы, нового мужа певицы Марии Максаковой-Игенбергс и тоже депутата Дениса Вороненкова. Против него работает бригада 25 следователей.
Заказчики разные. Конфиденциальные источники доносят шокирующую информацию об утверждении кандидатов в жертвы лично президентом США Обамой. Прямо-таки Сталин какой-то! Анализирует общественно-политическую деятельность и решает, автокатастрофа или похищение, фабрикация дела или подстроенное несчастье с сыном-раздолбаем.
О сыновьях в Кащенко написан отдельный рассказ.
В любом случае заказы генерирует свой уровень самодостаточной жизни, отраженной в романе Котовой «Третье яблоко Ньютона». Кафка конечно был фантазер, однако воплощенная реальность всегда сначала была проверена на фантазиях согласно практическому применению антропного принципа в синергетике Курдюмова-Капицы.
Описания Елены Котовой той внешней самодостаточной формы жизни пересекаются с романом экс-шпионки ЦРУ Валери Плейм Уилсон. В данном случае точно известна причина. Валери и ее муж оказались носителями информации об отсутствии оружия массового поражения в Ираке, ставшего поводом вторжения в страну и варварской расправы над ее лидером.
Так что тут Котова отнюдь не одинока. В ее случае причина тоже сугубо конкретная.
Любознательный непредвзятый читатель сталкивается с развитием особого синтетического жанра литературы – документальный политически-бытовой детектив на основе организации англосаксонской fire game – «игры без правил». Диагностический признак жанра: соединение главного героя и автора в одном лице. С традиционным детективом кабинетной технологии «высасывания из пальца» данный жанр имеет внешнее сходство динамичного преследования, будучи по сути вывернутым наизнанку. Тут жертва, приговор, причина, действующие лица и исполнители – все известно изначально и ничего не скрывается. Интрига в том, что реальность намного фантастичней выдумки. Чтобы поверить, надо пережить и обязательно описать. Чтоб поверили другие, нужны талант писателя и острая чувствительность игрока. Для начала главное – выжить.
Это называется Vis vitalis.
Помещение в Кащенко было неожиданным ходом fire game, но не застало Котову врасплох благодаря выработанной прошлыми раундами «памяти о будущем».
Новая книга «Кащенко! Записки не сумасшедшего» стала сборником из печальной повести и рассказов ее главного героя. Основа состоит из красочного описания психбольницы Кащенко, ее обитателях и персонале, внутренней самоорганизации, внешних причинах и внутренних последствиях.
Котова достигла вершины авторской технологии, описывая собственные наблюдения, аллюзии и реминисценции непосредственно «под лучом мутагена». Технология выживания нашла двойное назначение – сначала поиск окон возможности, затем их активное создание. Know-haw: сохраняя самообладание и включаясь в игру на своих условиях, можно манипулировать манипуляторами, вскрывая систему ножом накопленного опыта. Читать людей открытой книгой.
У каждого человека своя реальность, инвертирующая по-своему авторски в одной голове весь глобальный мир. Кто, как ни обитатели палаты номер шесть дома скорби, имеют на это все права. В описании Котовой прослеживается система из ограниченного набора жанров, соединяющего издержки прогрессивной женской эволюции в этом блистательном новом мире.
Vis vitalis автора генерирует смысл жизни с последующей его универсализацией. Задача в общем не нова. Для России она стала национальной идеей благодаря избранности этой страны на роль модели в теории Арнольда Тойнби сжатия-расширения цивилизаций. Открытость России всем ветрам внешним и внутренним, политическим и физическим, раздувает большой пожар из тщательно организованной искры и происходит чудо консолидации. Неподвластный фашизму народ соединяет в единое целое свои сказочные миры, непримиримо разнообразные кто в лес кто по дрова.
Котова не открыла нового в технологии, скорее сделала ее именно технологией из искусства и ремесла. Граница психушки с нормальным миром условна. Это смотря что рассматривать как полигон эксперимента.
В ее опыте есть еще одно существенное для каждого репортера know-haw, касающееся основ запрещенной науки информатики. Просто надо писать так, чтобы не возникал соблазн уничтожить информацию вместе с автором или как минимум его сознанием с помощью того же галоперидола. Универсальный русский журналист в определении и описании Дэвида Рэндалла убегал от преследователей со сломанной ногой двадцать километров. Его шокирующие репортажи повлияли на геополитический расклад и развитие событий кровавого двадцатого века. Компьютеров и мобильной связи в позапрошлом веке не было, но телеграф уже был как техническая возможность отчуждения информации от автора. В отличие от дезы, информация срывает деформации общественного мнения и через шок объединяет.
«Кащенко! Записки не сумасшедшего» ставит логическую точку в истории московского исполнения лондонских поручений вслед за поручениями вашингтонскими.
Не мы это все придумали. Но и не Котова. Свою жизнь она планировала иначе. Судя по семейной историографии «Период полураспада», ювенальный бунт успешно растянулся на всю жизнь вполне естественным образом. Работа с несогласными строится по универсальному чекистскому принципу: если вы еще не у нас, это не ваша заслуга, а наша недоработка. И не надо к любому проявлению террора клеить любимую этикетку творческой интеллигенции «У нас» – якобы никогда не было и вот опять.
В идеологическом плане романы Котовой вторичны относительно красочных авторских описаний аналогичных расправ с носителями истины в США или Британии. Англосаксонский мир отличается от славянского зубодробительной серьезностью ханжеского праха. Поддавшись на провокацию Георгия Шахназарова, советская интеллигенция транспонировала романы Джорджа Орвела на свою страну и до сих пор смакует. Тем временем в Британии появились римейки, отражающие реальное развитие событий. В США нагнетается шпиономания и готовится новый террор Маккарти.
«Кащенко! Записки не сумасшедшего» Котовой в какой-то степени продолжает линию документально-аналитического эссе Орвела «Прощай, Каталония!» Генеральная задача очевидца – выжить в тотальной войне против истины и описать.
В то же время творчество Котовой восходит к русской документально-художественной литературе прошлого пореволюционного периода. «Дни» Василия Шульгина, «Тринадцать трубок» Ильи Эренбурга, «Блистающие облака» Константина Паустовского, рассказы Булгакова или Бунина, стихи Блока, Гумилева, Саши Черного.
Россия богата литературой и каждый легко построит свою линейку первоисточников.
В конечном счете все это восходит к генеральной идее романа «Война и мир» Толстого. Выход обозначил Достоевский про то, что спасет мир. И то и это непонято. Чтобы оставалось непонято, в этом блистательном новом мире гаджетов генерируется дезы намного больше информации. На оружие массового поражения сознания работают лучшие умы человечества в составе крупных консалтинговых агентств с чрезвычайно дорогой продукций. Постоянно создаются новые самодостаточные уровни жизни. Эталонное британское образование всемерно менеджеризуется, клонируя армию роботизированных исполнителей, вежливых и элегантных.
В России делается все возможное, чтобы нынешний расцвет политически-бытового документального детектива не получил адресного распространения в читательской среде. Секретарь Питерского Союза писателей Валерий Попов пытался жаловаться Оргкомитету Года литературы и остался не понят. Сергей Нарышкин вернул мяч на его поле. До их пикировки мы вообще не знали, что любимый автор советского прошлого жив и пишет дальше в увлекательном несоветском настоящем. А сколько новых имен тонет в потоках «информации» – страшно подумать! Нужен новый партийный проект «Юность», изменивший литературно-художественный ландшафт страны и мира выведением новых имен. Сейчас это тоже есть судя по появлению литературной документалистики от женщин с опытом работы в международных организациях.
Романы Елены Котовой – наш ответ Чемберлену. Вашингтону удалось убрать Котову из руководства ЕБРР для предотвращения роста российского влияния. Лондон достал в Москве. Преследования шли параллельно в двух странах за одно и то же сфабрикованное юридически ничтожное дело. Но она не осталась «один в поле воин» подобно героям романов Ивлина Во, Бена Элтона, Феликса Джексона и многих других на родине fire game.
Лозунг чекистов и психиатров: если вы еще не у нас, это не ваша заслуга, а наша недоработка
Удивительным образом все интересные нам люди включая хотя б раз в жизни оказываются в психушке. Некоторые оставили незабываемый след в памяти психиатров, как поэт, художник и хулиган Ленька Губанов у Андрея Бильжо.
Каждая судьба в России состоит из цепи невероятных событий, тщательно нанизанных на единую нить невидимой блудливой рукой мухлевщика Случая.
Соответственно и воспоминания о психушке разные. С единственным совпадением – психами неизменно оказываются персонажи персонала.
Новая книга Елены Котовой встала на одну полку череды судьбоносных романов в том числе и самой Котовой – «Третье яблоко Ньютона», «Акционерное общество женщин», «Период полураспада».
Неинтересна лишь первая попытка Котовой. Написанная еще в условно нормальной жизни пародия на женский роман называется «Легко».
Проба пера оказалась полезной, когда события пошли по-крупному. Получился невыдуманный детектив: Елена Котова. Кащенко! Записки не сумасшедшего: повесть, рассказы. – М.: Вече, 2015. – 256 с., тир. 3 тыс. – ISBN 978-5-4444-3256-3
У этих психов все нестандартно. Нормальные олигархи бегут из Москвы в Лондон. Котова – против шерсти в обратном направлении. В Москве началось самое интересное. Ни у одного нормального психа такой вычурной судьбы еще не было. Авторам и исполнителям этой истории не повезло – напоролись на писаку и все попали на карандаш.
Точнее, в компьютер Котовой. Новая ее книга – сборник из написанных в Кащенко рассказов и самой истории пребывания там, тщательно адаптированный к быстроменяющимся условиям жизни и ее восприятия.
Романы Котовой как правило типичный пример литературы двойного назначения. Можно просто читать и пускать слюни или слезы в зависимости от личной физиологии.
Можно применять как оружие локального поражения ради личного выживания в экстремально ирреальных условиях. Что не мешает успешному сочетанию названного.
Человеческий мозг так устроен, что выживание в московской психушке строится по тем же моделям, что и в престижном наднациональным банке-регуляторе в Лондоне.
Получается давно описанный на примере иммунной системы теплокровных инструмент своеобразной памяти о будущем. Разросшаяся кора человеческого мозга мало отличается от правительства по склонности работать сама на себя как система самодостаточная. Аналогично устроена банковская система или психиатрическая. Если Котову жизнь занесет в Следственный комитет, там обнаружится то же самое. Кафкиански самодостаточная форма жизни самоорганизуется в России мгновенно и ни один не избежал знакомства с нею в лице наркоконтроля, миграционной или судебно-приставной службы, мобильного рабства. Пишите сами о своем опыте. Фигурантом кампанейщины можно изобразить любого, даже дебошира-депутата, вывезенного с летного поля от самолета в багажной тележке в состоянии мертвецкого опьянения и к дебошу физически неспособного. Неведомые внутренние инструкции имеют силу закона выше прав человека. На них без стыда ссылаются контролеры троллейбуса, жалуясь прокуренными голосами на отсутствие мужа, наличие детей и отсутствие другой работы. Слова расходятся с садистическими делами в отношении детей и мужчин. Быт слился в экстазе с политикой и придал силу инструкции.
Система питается внешними ресурсами и генерирует собственную реальность. Ее жертвы автоматически оказываются врагами народа. Ее действия соединяют силу следствия, приговора и палаческого исполнения. Ничего личного. Система не выбирает своих жертв, ей хватает внешних заказов. Выход в свет нового романа Котовой совпал с выступлением очередной жертвы системы, нового мужа певицы Марии Максаковой-Игенбергс и тоже депутата Дениса Вороненкова. Против него работает бригада 25 следователей.
Заказчики разные. Конфиденциальные источники доносят шокирующую информацию об утверждении кандидатов в жертвы лично президентом США Обамой. Прямо-таки Сталин какой-то! Анализирует общественно-политическую деятельность и решает, автокатастрофа или похищение, фабрикация дела или подстроенное несчастье с сыном-раздолбаем.
О сыновьях в Кащенко написан отдельный рассказ.
В любом случае заказы генерирует свой уровень самодостаточной жизни, отраженной в романе Котовой «Третье яблоко Ньютона». Кафка конечно был фантазер, однако воплощенная реальность всегда сначала была проверена на фантазиях согласно практическому применению антропного принципа в синергетике Курдюмова-Капицы.
Описания Елены Котовой той внешней самодостаточной формы жизни пересекаются с романом экс-шпионки ЦРУ Валери Плейм Уилсон. В данном случае точно известна причина. Валери и ее муж оказались носителями информации об отсутствии оружия массового поражения в Ираке, ставшего поводом вторжения в страну и варварской расправы над ее лидером.
Так что тут Котова отнюдь не одинока. В ее случае причина тоже сугубо конкретная.
Любознательный непредвзятый читатель сталкивается с развитием особого синтетического жанра литературы – документальный политически-бытовой детектив на основе организации англосаксонской fire game – «игры без правил». Диагностический признак жанра: соединение главного героя и автора в одном лице. С традиционным детективом кабинетной технологии «высасывания из пальца» данный жанр имеет внешнее сходство динамичного преследования, будучи по сути вывернутым наизнанку. Тут жертва, приговор, причина, действующие лица и исполнители – все известно изначально и ничего не скрывается. Интрига в том, что реальность намного фантастичней выдумки. Чтобы поверить, надо пережить и обязательно описать. Чтоб поверили другие, нужны талант писателя и острая чувствительность игрока. Для начала главное – выжить.
Это называется Vis vitalis.
Помещение в Кащенко было неожиданным ходом fire game, но не застало Котову врасплох благодаря выработанной прошлыми раундами «памяти о будущем».
Новая книга «Кащенко! Записки не сумасшедшего» стала сборником из печальной повести и рассказов ее главного героя. Основа состоит из красочного описания психбольницы Кащенко, ее обитателях и персонале, внутренней самоорганизации, внешних причинах и внутренних последствиях.
Котова достигла вершины авторской технологии, описывая собственные наблюдения, аллюзии и реминисценции непосредственно «под лучом мутагена». Технология выживания нашла двойное назначение – сначала поиск окон возможности, затем их активное создание. Know-haw: сохраняя самообладание и включаясь в игру на своих условиях, можно манипулировать манипуляторами, вскрывая систему ножом накопленного опыта. Читать людей открытой книгой.
У каждого человека своя реальность, инвертирующая по-своему авторски в одной голове весь глобальный мир. Кто, как ни обитатели палаты номер шесть дома скорби, имеют на это все права. В описании Котовой прослеживается система из ограниченного набора жанров, соединяющего издержки прогрессивной женской эволюции в этом блистательном новом мире.
Vis vitalis автора генерирует смысл жизни с последующей его универсализацией. Задача в общем не нова. Для России она стала национальной идеей благодаря избранности этой страны на роль модели в теории Арнольда Тойнби сжатия-расширения цивилизаций. Открытость России всем ветрам внешним и внутренним, политическим и физическим, раздувает большой пожар из тщательно организованной искры и происходит чудо консолидации. Неподвластный фашизму народ соединяет в единое целое свои сказочные миры, непримиримо разнообразные кто в лес кто по дрова.
Котова не открыла нового в технологии, скорее сделала ее именно технологией из искусства и ремесла. Граница психушки с нормальным миром условна. Это смотря что рассматривать как полигон эксперимента.
В ее опыте есть еще одно существенное для каждого репортера know-haw, касающееся основ запрещенной науки информатики. Просто надо писать так, чтобы не возникал соблазн уничтожить информацию вместе с автором или как минимум его сознанием с помощью того же галоперидола. Универсальный русский журналист в определении и описании Дэвида Рэндалла убегал от преследователей со сломанной ногой двадцать километров. Его шокирующие репортажи повлияли на геополитический расклад и развитие событий кровавого двадцатого века. Компьютеров и мобильной связи в позапрошлом веке не было, но телеграф уже был как техническая возможность отчуждения информации от автора. В отличие от дезы, информация срывает деформации общественного мнения и через шок объединяет.
«Кащенко! Записки не сумасшедшего» ставит логическую точку в истории московского исполнения лондонских поручений вслед за поручениями вашингтонскими.
Не мы это все придумали. Но и не Котова. Свою жизнь она планировала иначе. Судя по семейной историографии «Период полураспада», ювенальный бунт успешно растянулся на всю жизнь вполне естественным образом. Работа с несогласными строится по универсальному чекистскому принципу: если вы еще не у нас, это не ваша заслуга, а наша недоработка. И не надо к любому проявлению террора клеить любимую этикетку творческой интеллигенции «У нас» – якобы никогда не было и вот опять.
В идеологическом плане романы Котовой вторичны относительно красочных авторских описаний аналогичных расправ с носителями истины в США или Британии. Англосаксонский мир отличается от славянского зубодробительной серьезностью ханжеского праха. Поддавшись на провокацию Георгия Шахназарова, советская интеллигенция транспонировала романы Джорджа Орвела на свою страну и до сих пор смакует. Тем временем в Британии появились римейки, отражающие реальное развитие событий. В США нагнетается шпиономания и готовится новый террор Маккарти.
«Кащенко! Записки не сумасшедшего» Котовой в какой-то степени продолжает линию документально-аналитического эссе Орвела «Прощай, Каталония!» Генеральная задача очевидца – выжить в тотальной войне против истины и описать.
В то же время творчество Котовой восходит к русской документально-художественной литературе прошлого пореволюционного периода. «Дни» Василия Шульгина, «Тринадцать трубок» Ильи Эренбурга, «Блистающие облака» Константина Паустовского, рассказы Булгакова или Бунина, стихи Блока, Гумилева, Саши Черного.
Россия богата литературой и каждый легко построит свою линейку первоисточников.
В конечном счете все это восходит к генеральной идее романа «Война и мир» Толстого. Выход обозначил Достоевский про то, что спасет мир. И то и это непонято. Чтобы оставалось непонято, в этом блистательном новом мире гаджетов генерируется дезы намного больше информации. На оружие массового поражения сознания работают лучшие умы человечества в составе крупных консалтинговых агентств с чрезвычайно дорогой продукций. Постоянно создаются новые самодостаточные уровни жизни. Эталонное британское образование всемерно менеджеризуется, клонируя армию роботизированных исполнителей, вежливых и элегантных.
В России делается все возможное, чтобы нынешний расцвет политически-бытового документального детектива не получил адресного распространения в читательской среде. Секретарь Питерского Союза писателей Валерий Попов пытался жаловаться Оргкомитету Года литературы и остался не понят. Сергей Нарышкин вернул мяч на его поле. До их пикировки мы вообще не знали, что любимый автор советского прошлого жив и пишет дальше в увлекательном несоветском настоящем. А сколько новых имен тонет в потоках «информации» – страшно подумать! Нужен новый партийный проект «Юность», изменивший литературно-художественный ландшафт страны и мира выведением новых имен. Сейчас это тоже есть судя по появлению литературной документалистики от женщин с опытом работы в международных организациях.
Романы Елены Котовой – наш ответ Чемберлену. Вашингтону удалось убрать Котову из руководства ЕБРР для предотвращения роста российского влияния. Лондон достал в Москве. Преследования шли параллельно в двух странах за одно и то же сфабрикованное юридически ничтожное дело. Но она не осталась «один в поле воин» подобно героям романов Ивлина Во, Бена Элтона, Феликса Джексона и многих других на родине fire game.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.