13 ноября в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру» состоится встреча с финалистом премии «Просветитель», автором книги «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда», историком Сергеем Яровым. Автору тяжело далась книга о блокаде, он морально пострадал, но не мог не закончить.
Тема: «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда».
Сергей Викторович Яров – российский историк, доктор исторических наук (1999), профессор Европейского университета в СПб и РГПУ им. А. И. Герцена. Ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории РАН. Лауреат Анциферовской премии за лучшую исследовательскую работу о Петербурге 2012 года. Член экспертного совета ВАК РФ,
Лекция посвящена описанию практик выживания ленинградцев во время одной из величайших социальных катастроф XX-ого века. Будет рассказано об их жилищах, о том, что представляли собой улицы города, какими заменителями (суррогатами) продуктов питались ленинградцы, как спасались от холода, как помогали друг другу. В значительной мере, лекция основана неопубликованных документах, извлеченных из Петербургских архивов.
Конспект
Блокада началась 7-9 сентября. Но именно 13 ноября началось снижение пайка хлеба до 125 грамм началась смертное бремя умерло миллион человек до апреля когда удалось нормализовать.
Это моя вторая книга о блокаде Ленинграда. Первая посвящена этике.
Когда пришлось читать столько документов за короткое время травматическая реакция.
Это моя вторая книга. Она состоит из трех частей о состоянии людей улиц и домов.
Город был в затемнении. Людей подталкивали чтобы они падали, раздевали и вытаскивали карточки. Мороз был лютый. Бегали крысы, объедали щеки, глаза. Люди не раздевались и не мылись. Канализация отсутствовала, все выбрасывалось во двор, в лифты. В магазине Семена в центре города лежал человек с отрезанной головой и никто его не убирал. Холод был страшнее голода. Холод выходит столько же месяцев как и голод. Отопления не было. Покрытые фурункулами люди одевались в тряпье.
Одно тянуло за собой другое, город опускался. Улицы неубранные со стоящими трамваями.
Отдельная глава посвящена магазинам. Когда давали масло задавили пять человек.
В столовых не было ни ложек ни вилок, ели рукой. Наливали в ржавые консервные банки. Антисанитария приводила е дизентерии, кровавый понос.
На рынках продали не золото или серебро, оно не нужно, а папиросы, это была золотая валюта.
Третья часть самая страшная, как умирали. Бомбежки. Бомбы шли от смертоносных мортир, которыми обстреливали город. Непонятно куда попадет. Описано как расстреляли людей на рынке. От взрывной волны человека разрывало на куски, голову не найти.
Описаны состояния бомбоубежищ. Кровати разделены занавесками. Люди не ходячие.
Отдельная глава посвящена преступности. Каннибализм. Машины привозили по пятьсот трупов детей дома малютки. Утрамбовывали в траншеи. Все это есть в книге и читать это страшно
Третья часть о людях. Признаки цинги у молодых девушек гормональные нарушения росла борода и усы.
Самая тяжелая волна эвакуации января-февраля 1942 года. На Финляндском вокзале толпа людей с поклажей и детьми на морозе. Не было такого чтобы сажали в вагон и давали буханку хлеба.
Вокзал не бомбили, туда не достигали снаряды, казалось бы там было безопасно. Но там было страшно. Везли в Новосибирск и др. города где еще голоднее.
Самое страшно было потерять карточки. Если не было возможности подкормиться человек умирал. Ели гуталин, вазелин для спуска кораблей со стапелей, ремни из кожи.
Досуг пытались представить как одну из доминант величия духа блокадного Ленинграда. Были мифы «музы не молчали». Симфония Шостаковича не тогда была написана. На исполнение приехали руководители города, зал пустым быть не может. Было много солдат далеко не меломанов.
Детский дневник о чтении книги Тургенева.
Показана работа больниц. Лекарств не было. Живых положить некуда, все койки заняты мертвыми. Чтобы положить человека были обязаны вывезти одного мертвого.
На субботники добровольно мало кто ходил. Ввели книжки учета кто сколько отработал. Если забывал книжку, заставляли.
В сугробах было обнаружены десятки трупов.
Люди отдавали хлеб, отказывались ехать в эвакуацию, и это было.
Книга была посвящена цене. Несмотря на все эти муки, люди оставались людьми.
Гробов не было, хоронили в пеленашках.
Фильм Сергей Лозница «Блокада»
Вопросы
Б.Д.: Когда мы говорим о повседневной жизни, как была устроена стратификация повседневной жизни, насколько они были одинаковыми? Как вы отбирали материал? – Голод уравнивал всех. Конечно кто-то питался лучше. Так как жили партийные работники хотели жить все. Ясли было хлебное место работы, детей обворовывали. Начальник Райздравотдела приехал отнимать ясли. Детей не было, привели его в столовую и дали суп. Откуда суп он не спрашивал. Хорошо жили секретари райкомов, инструктора жили не лучше рабочих. Во всех блокадных документах описывается что удалось человеку съесть за день. В доме отдыха для партработников был балык и икра. Но только на две недели. Партийные могли поесть кашу без отрыва талона и на крупяной талон можно было получить и в магазине. С 1942 года обратили внимание на хорошо одетых женщин, как они пережили зиму? Многие из них были присланы в помощь. В Смольном было пять столовых для работников, пожарных, генеральская. Чтобы высказать мнение о каком-то явлении, надо иметь близкие документы. Страшные документы как избивали людей, которые пытались вырвать кусок хлеба. Любое научное исследование не м.б. собранием справок. Человек обязан быть объективным. Несколько свидетельств о том что в блокадном Ленинграде ненавидели дистрофиков. Понятно что человека довели до такого состояния человек стонал, требовал себе больше других переставал следить за собой, пытался вырвать хлеб.
Несколько лет назад вышла книжка музыканта который играл в оркестре. – Эти воспоминания готовил мой аспирант. Весь филармонический оркестр вымер. Оркестр играл не в Ленинграде а в Куйбышеве перед дипломатами на экспорт. В большей степени чем симфония Шостаковича большее значение имело исполнение симфонии Чайковского. В голодное время играть бравурную музыку неприлично. Ольга Бергольц умирала от дистрофии, умер от дистрофии ее муж. Ее вывезли чтобы подкормить. Сбегались посмотреть как ест ленинградец. Бергольц ела достойно.
Как относятся нынешние люди к выходу таких книг, сейчас достаточно много таких книг, блокадная книга Гранина? – Слухи как хотелось бы жить. Вольный город много товаров. Книга Гранина имела огромное значение. Описывал советскую эпоху. Дети заменили у станков отцов это миф, ремесленники представляли страшное зрелище. Ели своих умерших соучеников. Провели исследование оказалось состав работающих не изменился. В Ленинграде нет таких мест которые не политы кровью. В театре Ленинского комсомола была свалка трупов. В каждом районе было. Книга не была опубликована в Ленинграде. Вши были приметой блокадного Ленинграда. Была даже норма нашли 10 вшей, можешь работать, если больше иди чистись.
Там уже было много приезжих, нет памяти блокадной. – Город формирует людей. Я вырос в блокадном обществе. Миллион погиб, миллион вывезли, осталось шестьсот тысяч. Город сохранил дух. Все яркое что задевает жителей города оно фиксируется. Память о блокаде сохраняется. Особый тип ленинградцев. Там и другие проблемы есть в городе. Каждый человек каждый город старается очищать себя.
Как насчет блокадного музея? – Понимаете что такое блокадный музей у летнего сада где земля является золотой.
Отношение к домашним животным? – До декабря выдавали паек на собак, было общества кровного собаководства. Потом и собак не стало. После того как человек ел жидкость для протирки стекол, кошка или собака казалась деликатесом. «Смотри бежит несъеденная кошка!»
Насколько производство было помощью фронту? Насколько потеря Бадаевских складов? – Колеечные запасы сахара. Бадаевские склады имели слабое значение. Были люди которые собирали обугленную сахаром землю и продавали ее. Как объясняли голод? У нас все было, сгорело на Бадаевских складах. В первый год промышленность практически не работала. Работали в похоронных командах и многие рабочие тут же умирали. Везти в город сырье вместо продовольствия, неизвестно м.б. придется сдать. Выражение «моральный дистрофик» жестоко и несправедливо, что человек не работал оправдывая блокадой. Потом промышленность заработала на том что было. Однако выпуск снарядов все это постановочно.
Есть ли еще что-то что мы о блокаде не знаем? Сейчас не больше интереса к блокаде чем всегда. И есть люди, которые не хотят знать. Да и тираж маленький. – Есть и огромном количестве. На ЭМ была беседа РГАСПИ Андрей Сорокин с Наумом Дымарским описал какое огромное количество документов. Материалы столовой Смольного уничтожались за семь дней. Много документов имеются. Испорченные огурцы и помидоры выбрасывали. Жданова не было видно его затащили на радио чтобы рассказал как хорошо и хлеб есть. В самое тяжелое время грабили булочные. Зачем человек писал что неизвестно ни одного случая. Директор библиотеки чтобы отвлечь людей от голода придумала план работы на 42 год. Зачем она лжет? 10 страниц и вся эта мифология рушится. Собирала детей обглодавших мать, детей обглодали крысы и вши. Человек написало письмо в стихах с просьбой хлеба.
Ленинград нечто уникальное в мире, разрушалась городская среда? – Все головки были похожи одна на другую. Все кончается каннибализмом, мхом. Травы в Ленинграде не было, съедали. Ленинград был закупорен. Из Поволжья можно было сбежать. Наши собрали шестьсот золота, американцы дали тридцать миллионов. Хоть бы кто-то поблагодарил американцев, говорили что американцы кормили кулаков. Все это как-то не по-американски. Самые трудные дни в январе когда не выдавали хлеба, потому что замерзли трубы не было топлива. Мера одна выдать муку. Но муку выдавать было не принято. Ждали три дня. Люди умирали в очередях. То же самое с детьми. В детских домах пеленки примерзали к кроватям. Ломать забор нельзя. К сожалению очень много страха. Кто мог следить чтобы сдавали карточку на труп. Трупный запах был даже в реках. Многое возникало вследствие нераспорядительности самих людей, можно было что-то сделать но боялись.
Вы сказали много литературы о блокадном Ленинграде на Западе, а есть ли еще примеры? – Осада Иерусалима Титом, две тысячи лет люди вели себя так же. Других примеров чтобы 2,5 млн город подвергался закупорке. Киев сдали. Ленинград не хотели брать, кто войдет в чумной город? Окружите и люди вымрут. Да, Запад не может понять что там произошло. От субботников город не стал красивее, просто боялись.
Было ли такое как самоубийства? – Описан феномен двойного самоубийства. Статистики суицидов не было.
После лекции Яровой еще долго рассказывал о убегавших из города крысах. Книга издана ив Петербурге, она даже не продавалась. Второе издание. Издана очень хорошо. Книга писалась очень тяжело. Я не писал научное исследование. Мы драматизируем, а все начиналось просто повседневно и по бытовому, а заканчивалось трагедией. У Гинзбург хорошо сказано что люди ловчили, добывали хлеб детям а потом им сказали что они совершили подвиг. Ленинградцам сказали что они совершили подвиг.
Немцы никогда не держали сплошные фронты. Воевать кроме немцев никто не мог.
Те кто не просил хлеба, те себя в кулак сжимал и выживал. Кто просил хлеба умирал.
В некоторых людях была жизненная сила, что-то такое было. То самое блокадное поколение. Эта книга еще раз поговорить с мамой, остановить время.
Меня научила блокада быть терпимым ко всему. Я сам в нее погрузился. Толерантность пропитывает все. Мы вообще-то из казаков. Я 1949 года. В станице сбежались рассказывай о блокаде.
Не было бы войны было бы что-то другое. Гегель говорил война отец всего.
Отвечая на вопрос Л.М., Яровой сказал что эта книга о жестокостях войны. Гитлер снял пропагандистский фильм, вот видите как ведут себя евреи в гетто. Задача книги показать жестокость войны. Вот ребенок, который не смог убежать от бомбы. Вот он растерзанный. Вот человек обгладывающий объедки столовой. Зло всегда имеет разное обличье. Я уважаю ваше мнение, мы с вами не оппоненты скорее. – Б.Д. Не без злорадства сказал что нельзя знать что есть в архивах не работая в архивах.
Л.М.: В архиве можно найти когда знаешь что искать. Ничего такого что бы мы не знали или нельзя предположить директор Архива не рассказал и не показал. Он тоже следует установкам.
Вам известно, что вдруг сейчас интерес к блокаде? Не понимаю, зачем. Можно как-то объяснить зачем рассказывают о нынешних ужасах на Украине, – Борис, не маши руками, – есть как-то слабый аргумент, что можно заставить этого не делать. Сейчас в Москве Анн Брассер так вот она как этот с проверкой в блокадных яслях. Европе плохо, а ее здесь хорошо кормят. Зачем нам копаться в плохом ради плохого? Ожидание плохого пугает тем что оно повторится.
Книга Игорь Вишневецкий. Ленинград: Повесть. – М.: Время, 2012. в этой книге кажется есть нечто новое о блокаде, если очень грубо поверхностно оно в консолидации зла: и общей ненависти к этой стране в стране, и от военного соперника, и старых обид и новых непростых отношений между людьми. Книга-исследование на художественном материале и документов.
Выходные данные книги
УДК 94(470+571)»1941/1942»
ББК 63.3(2)622
Я76
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда: проект N11 -01 -16116д
Рецензенты: д. ист. н., профессор Я. А. Ломагин, д. ист. н. В. И. Мусаев
Яров С. В.
Я76 Блокадная этика: Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942 гг. – СПб.: Нестор-История, 2011. – 596 с. ISBN 978-5-98187-806-0
В книге доктора исторических наук, профессора С. В. Ярова «Блокадная этика» изучены представления о морали в Ленинграде осенью 1941 г. – весной 1942 г.: понятие о чести, милосердии, справедливости. Показано, как изменялись нравственные нормы в семье, среди друзей, соседей и сослуживцев. Рассмотрено отношение блокадников к наиболее слабым и беззащитным людям: «дистрофикам», беспризорным детям. Книга предназначена для преподавателей, студентов и всех интересующихся отечественной историей.
УДК94(470+571)»1941/1942» ББК 63.3(2)622
На обложке: фотография Д. М. Трахтенберга «Квартира ленинградцев, разрушенная во время бомбежки». Издательство благодарит ЦГА КФФД за предоставленные фотоматериалы.
ISBN 978-5-98187-806-0 © С. В. Яров, 2011
© Издательство «Нестор-История», 2011
Выпускающий редактор М.В. Беглецова Корректор Г. С. Якушева Оригинал-макет Л.А. Философова Дизайн обложки СВ. Кассина
Фотография автора — Е. Викулина
Подписано в печать 12.07.2011 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная
Печать офсетная. Усл.-печ. л. 38 ton N2111 Типаж М) ага.
Издательство «Нестор-История» 197110 СПб., Петрозаводская ул., д. 7 тел. (812)235-15-86 e-mail: nestor_historia@list.ru www.rossica.su
Отпечатано в типографии «Нестор-История»
198095 СПб., ул. Розенштейна, д, 21
тел. (812)622-01-23
Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать.
У. Шекспир. «Гамлет»*
Тема: «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда».
Сергей Викторович Яров – российский историк, доктор исторических наук (1999), профессор Европейского университета в СПб и РГПУ им. А. И. Герцена. Ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории РАН. Лауреат Анциферовской премии за лучшую исследовательскую работу о Петербурге 2012 года. Член экспертного совета ВАК РФ,
Лекция посвящена описанию практик выживания ленинградцев во время одной из величайших социальных катастроф XX-ого века. Будет рассказано об их жилищах, о том, что представляли собой улицы города, какими заменителями (суррогатами) продуктов питались ленинградцы, как спасались от холода, как помогали друг другу. В значительной мере, лекция основана неопубликованных документах, извлеченных из Петербургских архивов.
Конспект
Блокада началась 7-9 сентября. Но именно 13 ноября началось снижение пайка хлеба до 125 грамм началась смертное бремя умерло миллион человек до апреля когда удалось нормализовать.
Это моя вторая книга о блокаде Ленинграда. Первая посвящена этике.
Когда пришлось читать столько документов за короткое время травматическая реакция.
Это моя вторая книга. Она состоит из трех частей о состоянии людей улиц и домов.
Город был в затемнении. Людей подталкивали чтобы они падали, раздевали и вытаскивали карточки. Мороз был лютый. Бегали крысы, объедали щеки, глаза. Люди не раздевались и не мылись. Канализация отсутствовала, все выбрасывалось во двор, в лифты. В магазине Семена в центре города лежал человек с отрезанной головой и никто его не убирал. Холод был страшнее голода. Холод выходит столько же месяцев как и голод. Отопления не было. Покрытые фурункулами люди одевались в тряпье.
Одно тянуло за собой другое, город опускался. Улицы неубранные со стоящими трамваями.
Отдельная глава посвящена магазинам. Когда давали масло задавили пять человек.
В столовых не было ни ложек ни вилок, ели рукой. Наливали в ржавые консервные банки. Антисанитария приводила е дизентерии, кровавый понос.
На рынках продали не золото или серебро, оно не нужно, а папиросы, это была золотая валюта.
Третья часть самая страшная, как умирали. Бомбежки. Бомбы шли от смертоносных мортир, которыми обстреливали город. Непонятно куда попадет. Описано как расстреляли людей на рынке. От взрывной волны человека разрывало на куски, голову не найти.
Описаны состояния бомбоубежищ. Кровати разделены занавесками. Люди не ходячие.
Отдельная глава посвящена преступности. Каннибализм. Машины привозили по пятьсот трупов детей дома малютки. Утрамбовывали в траншеи. Все это есть в книге и читать это страшно
Третья часть о людях. Признаки цинги у молодых девушек гормональные нарушения росла борода и усы.
Самая тяжелая волна эвакуации января-февраля 1942 года. На Финляндском вокзале толпа людей с поклажей и детьми на морозе. Не было такого чтобы сажали в вагон и давали буханку хлеба.
Вокзал не бомбили, туда не достигали снаряды, казалось бы там было безопасно. Но там было страшно. Везли в Новосибирск и др. города где еще голоднее.
Самое страшно было потерять карточки. Если не было возможности подкормиться человек умирал. Ели гуталин, вазелин для спуска кораблей со стапелей, ремни из кожи.
Досуг пытались представить как одну из доминант величия духа блокадного Ленинграда. Были мифы «музы не молчали». Симфония Шостаковича не тогда была написана. На исполнение приехали руководители города, зал пустым быть не может. Было много солдат далеко не меломанов.
Детский дневник о чтении книги Тургенева.
Показана работа больниц. Лекарств не было. Живых положить некуда, все койки заняты мертвыми. Чтобы положить человека были обязаны вывезти одного мертвого.
На субботники добровольно мало кто ходил. Ввели книжки учета кто сколько отработал. Если забывал книжку, заставляли.
В сугробах было обнаружены десятки трупов.
Люди отдавали хлеб, отказывались ехать в эвакуацию, и это было.
Книга была посвящена цене. Несмотря на все эти муки, люди оставались людьми.
Гробов не было, хоронили в пеленашках.
Фильм Сергей Лозница «Блокада»
Вопросы
Б.Д.: Когда мы говорим о повседневной жизни, как была устроена стратификация повседневной жизни, насколько они были одинаковыми? Как вы отбирали материал? – Голод уравнивал всех. Конечно кто-то питался лучше. Так как жили партийные работники хотели жить все. Ясли было хлебное место работы, детей обворовывали. Начальник Райздравотдела приехал отнимать ясли. Детей не было, привели его в столовую и дали суп. Откуда суп он не спрашивал. Хорошо жили секретари райкомов, инструктора жили не лучше рабочих. Во всех блокадных документах описывается что удалось человеку съесть за день. В доме отдыха для партработников был балык и икра. Но только на две недели. Партийные могли поесть кашу без отрыва талона и на крупяной талон можно было получить и в магазине. С 1942 года обратили внимание на хорошо одетых женщин, как они пережили зиму? Многие из них были присланы в помощь. В Смольном было пять столовых для работников, пожарных, генеральская. Чтобы высказать мнение о каком-то явлении, надо иметь близкие документы. Страшные документы как избивали людей, которые пытались вырвать кусок хлеба. Любое научное исследование не м.б. собранием справок. Человек обязан быть объективным. Несколько свидетельств о том что в блокадном Ленинграде ненавидели дистрофиков. Понятно что человека довели до такого состояния человек стонал, требовал себе больше других переставал следить за собой, пытался вырвать хлеб.
Несколько лет назад вышла книжка музыканта который играл в оркестре. – Эти воспоминания готовил мой аспирант. Весь филармонический оркестр вымер. Оркестр играл не в Ленинграде а в Куйбышеве перед дипломатами на экспорт. В большей степени чем симфония Шостаковича большее значение имело исполнение симфонии Чайковского. В голодное время играть бравурную музыку неприлично. Ольга Бергольц умирала от дистрофии, умер от дистрофии ее муж. Ее вывезли чтобы подкормить. Сбегались посмотреть как ест ленинградец. Бергольц ела достойно.
Как относятся нынешние люди к выходу таких книг, сейчас достаточно много таких книг, блокадная книга Гранина? – Слухи как хотелось бы жить. Вольный город много товаров. Книга Гранина имела огромное значение. Описывал советскую эпоху. Дети заменили у станков отцов это миф, ремесленники представляли страшное зрелище. Ели своих умерших соучеников. Провели исследование оказалось состав работающих не изменился. В Ленинграде нет таких мест которые не политы кровью. В театре Ленинского комсомола была свалка трупов. В каждом районе было. Книга не была опубликована в Ленинграде. Вши были приметой блокадного Ленинграда. Была даже норма нашли 10 вшей, можешь работать, если больше иди чистись.
Там уже было много приезжих, нет памяти блокадной. – Город формирует людей. Я вырос в блокадном обществе. Миллион погиб, миллион вывезли, осталось шестьсот тысяч. Город сохранил дух. Все яркое что задевает жителей города оно фиксируется. Память о блокаде сохраняется. Особый тип ленинградцев. Там и другие проблемы есть в городе. Каждый человек каждый город старается очищать себя.
Как насчет блокадного музея? – Понимаете что такое блокадный музей у летнего сада где земля является золотой.
Отношение к домашним животным? – До декабря выдавали паек на собак, было общества кровного собаководства. Потом и собак не стало. После того как человек ел жидкость для протирки стекол, кошка или собака казалась деликатесом. «Смотри бежит несъеденная кошка!»
Насколько производство было помощью фронту? Насколько потеря Бадаевских складов? – Колеечные запасы сахара. Бадаевские склады имели слабое значение. Были люди которые собирали обугленную сахаром землю и продавали ее. Как объясняли голод? У нас все было, сгорело на Бадаевских складах. В первый год промышленность практически не работала. Работали в похоронных командах и многие рабочие тут же умирали. Везти в город сырье вместо продовольствия, неизвестно м.б. придется сдать. Выражение «моральный дистрофик» жестоко и несправедливо, что человек не работал оправдывая блокадой. Потом промышленность заработала на том что было. Однако выпуск снарядов все это постановочно.
Есть ли еще что-то что мы о блокаде не знаем? Сейчас не больше интереса к блокаде чем всегда. И есть люди, которые не хотят знать. Да и тираж маленький. – Есть и огромном количестве. На ЭМ была беседа РГАСПИ Андрей Сорокин с Наумом Дымарским описал какое огромное количество документов. Материалы столовой Смольного уничтожались за семь дней. Много документов имеются. Испорченные огурцы и помидоры выбрасывали. Жданова не было видно его затащили на радио чтобы рассказал как хорошо и хлеб есть. В самое тяжелое время грабили булочные. Зачем человек писал что неизвестно ни одного случая. Директор библиотеки чтобы отвлечь людей от голода придумала план работы на 42 год. Зачем она лжет? 10 страниц и вся эта мифология рушится. Собирала детей обглодавших мать, детей обглодали крысы и вши. Человек написало письмо в стихах с просьбой хлеба.
Ленинград нечто уникальное в мире, разрушалась городская среда? – Все головки были похожи одна на другую. Все кончается каннибализмом, мхом. Травы в Ленинграде не было, съедали. Ленинград был закупорен. Из Поволжья можно было сбежать. Наши собрали шестьсот золота, американцы дали тридцать миллионов. Хоть бы кто-то поблагодарил американцев, говорили что американцы кормили кулаков. Все это как-то не по-американски. Самые трудные дни в январе когда не выдавали хлеба, потому что замерзли трубы не было топлива. Мера одна выдать муку. Но муку выдавать было не принято. Ждали три дня. Люди умирали в очередях. То же самое с детьми. В детских домах пеленки примерзали к кроватям. Ломать забор нельзя. К сожалению очень много страха. Кто мог следить чтобы сдавали карточку на труп. Трупный запах был даже в реках. Многое возникало вследствие нераспорядительности самих людей, можно было что-то сделать но боялись.
Вы сказали много литературы о блокадном Ленинграде на Западе, а есть ли еще примеры? – Осада Иерусалима Титом, две тысячи лет люди вели себя так же. Других примеров чтобы 2,5 млн город подвергался закупорке. Киев сдали. Ленинград не хотели брать, кто войдет в чумной город? Окружите и люди вымрут. Да, Запад не может понять что там произошло. От субботников город не стал красивее, просто боялись.
Было ли такое как самоубийства? – Описан феномен двойного самоубийства. Статистики суицидов не было.
После лекции Яровой еще долго рассказывал о убегавших из города крысах. Книга издана ив Петербурге, она даже не продавалась. Второе издание. Издана очень хорошо. Книга писалась очень тяжело. Я не писал научное исследование. Мы драматизируем, а все начиналось просто повседневно и по бытовому, а заканчивалось трагедией. У Гинзбург хорошо сказано что люди ловчили, добывали хлеб детям а потом им сказали что они совершили подвиг. Ленинградцам сказали что они совершили подвиг.
Немцы никогда не держали сплошные фронты. Воевать кроме немцев никто не мог.
Те кто не просил хлеба, те себя в кулак сжимал и выживал. Кто просил хлеба умирал.
В некоторых людях была жизненная сила, что-то такое было. То самое блокадное поколение. Эта книга еще раз поговорить с мамой, остановить время.
Меня научила блокада быть терпимым ко всему. Я сам в нее погрузился. Толерантность пропитывает все. Мы вообще-то из казаков. Я 1949 года. В станице сбежались рассказывай о блокаде.
Не было бы войны было бы что-то другое. Гегель говорил война отец всего.
Отвечая на вопрос Л.М., Яровой сказал что эта книга о жестокостях войны. Гитлер снял пропагандистский фильм, вот видите как ведут себя евреи в гетто. Задача книги показать жестокость войны. Вот ребенок, который не смог убежать от бомбы. Вот он растерзанный. Вот человек обгладывающий объедки столовой. Зло всегда имеет разное обличье. Я уважаю ваше мнение, мы с вами не оппоненты скорее. – Б.Д. Не без злорадства сказал что нельзя знать что есть в архивах не работая в архивах.
Л.М.: В архиве можно найти когда знаешь что искать. Ничего такого что бы мы не знали или нельзя предположить директор Архива не рассказал и не показал. Он тоже следует установкам.
Вам известно, что вдруг сейчас интерес к блокаде? Не понимаю, зачем. Можно как-то объяснить зачем рассказывают о нынешних ужасах на Украине, – Борис, не маши руками, – есть как-то слабый аргумент, что можно заставить этого не делать. Сейчас в Москве Анн Брассер так вот она как этот с проверкой в блокадных яслях. Европе плохо, а ее здесь хорошо кормят. Зачем нам копаться в плохом ради плохого? Ожидание плохого пугает тем что оно повторится.
Книга Игорь Вишневецкий. Ленинград: Повесть. – М.: Время, 2012. в этой книге кажется есть нечто новое о блокаде, если очень грубо поверхностно оно в консолидации зла: и общей ненависти к этой стране в стране, и от военного соперника, и старых обид и новых непростых отношений между людьми. Книга-исследование на художественном материале и документов.
Выходные данные книги
УДК 94(470+571)»1941/1942»
ББК 63.3(2)622
Я76
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда: проект N11 -01 -16116д
Рецензенты: д. ист. н., профессор Я. А. Ломагин, д. ист. н. В. И. Мусаев
Яров С. В.
Я76 Блокадная этика: Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942 гг. – СПб.: Нестор-История, 2011. – 596 с. ISBN 978-5-98187-806-0
В книге доктора исторических наук, профессора С. В. Ярова «Блокадная этика» изучены представления о морали в Ленинграде осенью 1941 г. – весной 1942 г.: понятие о чести, милосердии, справедливости. Показано, как изменялись нравственные нормы в семье, среди друзей, соседей и сослуживцев. Рассмотрено отношение блокадников к наиболее слабым и беззащитным людям: «дистрофикам», беспризорным детям. Книга предназначена для преподавателей, студентов и всех интересующихся отечественной историей.
УДК94(470+571)»1941/1942» ББК 63.3(2)622
На обложке: фотография Д. М. Трахтенберга «Квартира ленинградцев, разрушенная во время бомбежки». Издательство благодарит ЦГА КФФД за предоставленные фотоматериалы.
ISBN 978-5-98187-806-0 © С. В. Яров, 2011
© Издательство «Нестор-История», 2011
Выпускающий редактор М.В. Беглецова Корректор Г. С. Якушева Оригинал-макет Л.А. Философова Дизайн обложки СВ. Кассина
Фотография автора — Е. Викулина
Подписано в печать 12.07.2011 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная
Печать офсетная. Усл.-печ. л. 38 ton N2111 Типаж М) ага.
Издательство «Нестор-История» 197110 СПб., Петрозаводская ул., д. 7 тел. (812)235-15-86 e-mail: nestor_historia@list.ru www.rossica.su
Отпечатано в типографии «Нестор-История»
198095 СПб., ул. Розенштейна, д, 21
тел. (812)622-01-23
Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать.
У. Шекспир. «Гамлет»*
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.