Издательство Бином представило слушателям 3 летней школы по биологии для учителей на ЗБС свои книги, много учебников и научно-популярной литературы, где была одна книжечка за двести рублей, в которой есть почти половина того, что следовало бы сказать в недостающих возражениях на банальности и заблуждения:
Эрнст Петер Фишер. Растут ли волосы у покойника? Мифы современной науки. М.: Бином, 2013. тир. 3 тыс экз. Сводка мифов и заблуждений собрана с типично англосаксонских позиций. Что не должно удивлять – Германия полностью утратила научный суверенитет, имея в позапрошлом веке приоритет. Соответственно в книге нет упоминаний о российских приоритетах.
Выдержки из текста
Эрнст Петер Фишер. Растут ли волосы у покойника?
UNIVERSUМ
О науке, ее прошлом и настоящем, о великих открытиях, борьбе идей и судьбах тех, кто посвятил свою жизнь поиску научной Истины
Ernst Peter Fischer
Warum Spinat nur Popeye stark macht
Mythen und Legenden in der modernen Wissenschaft
Эрнст Петер Фишер
РАСТУТ ЛИ ВОЛОСЫ У ПОКОЙНИКА?
Мифы современной науки
Серия основана в 2013 г. Ведущий редактор серии Ирина Опимах Перевод с немецкого Людмилы Донской
Фишер Э. П.
Растут ли волосы у покойника? Мифы современной науки / Э. П. Фишер ; пер. с нем. Л. В. Донской под ред. И. В. Опимах. — М. : БИНОМ. Лаборатория знаний, 2013. —256 с. : ил. Тираж 3000 экз. — (Universum). ISBN 978-5-9963-1647-2
В науке часто возникают мифы, которые порой отличаются поразительной живучестью. Они передаются из поколения в поколение, появляясь на страницах книг, на интернетовских сайтах, звучат в научных докладах и в разговорах обычных людей.
Именно таким мифам и посвятил свою книгу известный немецкий популяризатор науки Э. П. Фишер. Он рассказывает, почему весь мир полагает, что пенициллин открыл Александр Флеминг, а родители троечников утешают себя тем, что великий Эйнштейн в школе тоже не был отличником. Фишер говорит и о мифах, возникших в последние годы, например, о запрограммированности нашей жизни в генах или о том, что мы должны в день выпивать два литра воды. Вероятно, многие с Фишером где-то и не согласятся, но его книга наверняка заставит читателя улыбнуться, а потом задуматься о довольно серьезных вещах.
УДК 93/94
Стр. 224 и до конца
ГЕНЫ ПРОГРАММИРУЮТ ЖИЗНЬ
В своем «Воспоминании о веке» философ и историк Раймонд Клибанский вдохновенно критикует социологов, последователей Макса Вебера. Как пишет Клибанский, задача их науки заключалась в том, чтобы овладеть историей в свете определенных снятий». И если кому-нибудь из них удавалось «назвать определенное понятие, которое, казалось, способно описать то или иное явление, считалось, что оно разгадано». Вывод, сделанный Клибанским отношении социологов XX века, легко можно применить и в отношении биологов нашего столетия, которые слишком много возятся с генами и при этом слишком мало удивляются их сложности. Имея некоторое понятие о феномене наследственности, они уже считают, что что-то поняли. Конкретным примером этого утверждения может -гасить понятие генетической программы, без которого, по-видимому, невозможно проникнуть в тайны жизни.
А. совсем недавно «программа» сия стала понятием моды — это случилось, когда медикам, вкусившим вкус славы, во время шоу даже было разрешено заявить о желании клонировать человека. И сегодня, с тех пор как была провозглашена возможность получения основных клеток способом, не «г лающим опасений с точки зрения этики, слово «программа» снова на устах у всех специалистов в области медицинской генетики.
ПРОГРАММИРОВАНИЕ, ПЕРЕ- И РЕПРОГРАММИРОВАНИЕ
Кто бы из экспертов ни высказывался против (действительно отвратительного) метода клонирования, не вдаваясь при этом ни в область морали, ни в область этики, а обращая внимание лишь на научную тщательность и осуществимость цели, он всегда использует одни и те же понятия, а именно «программа» и «программирование». Поэтому Ян Вилмут, духовный «отец» клонированной овечки Долли, настойчиво предупреждал, например, о невозможности переноса его метода на человека, поскольку в клонированном эмбрионе «перепрограммирование переданного клеточного ядра» происходило не так, как при нормальном оплодотворении. Хотя «клеточное программирование» в эмбрионе еще не совсем понятно, но при «репрограммировании его генома» легко могут произойти ошибки — представляют себе этот процесс Вилмут и его коллеги. Вот почему, объясняли они, большинство клонированных животных погибает во время эмбрионального развития или рождаются больными, наверняка то же самое может произойти и при клонировании людей.
В последнее время речь идет не столько о человеке, сколько о стволовых клетках, причем полученных искусственным путем. Например, если из кожных клеток хотят получить работоспособные стволовые клетки, нужно обеспечить репрограммирование. (Это слово, репрограммирование, Вилмут много лет назад, не понимая его значения, использовал во время дебатов.) Нельзя спрашивать биологов о том, функционирует ли такая программа запуска. Они вообще не думают о своих метафорах и обоснованно и необоснованно считают, что природа действует в соответствии с тем, что инженеры-программисты называют программой. А наша задача — показать, что так бывает не всегда.
К сожалению, мы привыкли к программе, о которой сегодня можно прочитать во всех газетах и которую озвучил известный интриган биохимик Крейг Вентер, представляющий самого себя как компьютер, способный считывать свое программное обеспечение. Тут журналисты с ним заодно. Все они воспевают генетическую программу, позволяющую репрограммировать жизнь, причем иногда это называется программированием или перепрограмированием. Певцы очень много внимания уделяют высоким нотам, совершенно не замечая, что говорят том, чего в жизни клеток практически не существует. Из повседневной жизни нам известны самые разнообразные программы: художественные, кино-, телепрограммы, программы путешествий, партий или стиральных машин, и, вне всякого сомнения, термин в этих сочетаниях понимается нами вполне осмысленно. То же самое происходит и с компьютером, состоящим из программного и аппаратного обеспечения и, таким образом, являющимся прибором, выполняющим свои задачи, например, с помощью вычислительной программы или в результате использования записывающей программы. Несомненно, как машины, так и люди — каждый в своей манере, — придерживаются программ, и именно делает данное понятие слишком ясным, а тем самым и слишком соблазнительным.
ГДЕ ЖЕ ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА?
Но как обстоят дела с программами в клетках и их генах? Действительно ли существует на этом уровне нечто подобное генетической программе, функционирующее с начала жизни и постоянно обновляющееся в процессе развития, в то время как . эмбрион растет, а его клетки меняются?
Ответ является настолько однозначно отрицательным, что приходится лишь удивляться тому упорству, с которым это понятие держится в народе. Есть подозрение, что здесь наряду с хотя и понятной, но безответственной необдуманностью имеет значение также настоятельная потребность науки популяризации и популярности. Компьютерные программы как раз в моде, а к ней хотелось бы все же хоть немного приобщиться. Но, к сожалению, использование термина «программа» к развитию жизни имеет слабое отношение. Все дело в том, что многие генетики рассматривают и описывают свои объекты при полном отсутствии фантазии. Вместо того, чтобы размышлять о разнообразных закономерностях, при помощи которых природа достигает своего многообразия, и пытаться определить различия между разными механизмами порядка, такие генетики подводят все происходящее под понятие «программирование» и представляют человека как некий механизм А ведь на одном простом примере из повседневной жизни можно показать, почему все однородные процессы должны носить программный характер, и для их понимания требуется больше интеллекта, чем для использования слова «программа».
Во время театрального спектакля можно различить две сферы: то, что происходит на сцене, и то, что происходит в зрительном зале. Действия актеров определяются текстом пьесы, то есть можно сказать, что спектакль идет на основе некой программы (которую режиссер или драматург могут как-то и изменить — перепрограммировать). Действия же зрителей подчиняются правилам (этикету), но не тексту. Правда, каждый вечер происходят одни и те же сцены — кто-то кашляет, кто-то смеется, кто-то засыпает, кто-то пьет что-нибудь во время антракта, но наблюдаемая здесь высокая степень регулярности ни в коем случае не является результатом программирования.
МАЛЕНЬКАЯ ПРОГРАММА ЖИЗНИ
О событии программного характера можно говорить лишь в том случае, если наряду с заявленным событием существует еще и вторая вещь, сходная по форме (изоморфная) и осуществляющая регулирование по времени — это и есть программа. Если с помощью этой установки рассматривать жизнь клетки (или наше знание о ней), то действительно распознается процесс, происходящий в соответствии с программой. Имеется в виду первый шаг при производстве генных продуктов, известных как протеины (белки) и в конечном счете выполняющих всю биохимическую работу в клетке. Синтез протеинов начинается с преобразования последовательности генов в последовательность элементов, из которых состоит протеин. Выражаясь профессиональным языком, возникает первичная структура белка — ученые говорят, что последовательность генных элементов переносится на последовательность элементов протеина. Этот шаг — формирование данной структуры — носит явно программный характер, но этом все и заканчивается. Образованием первичной структурой белков завершается генная программа, после этого клетка живет уже по другим законам.
Располагая лишь первичной структурой, белки еще не могут выполнять возложенные на них функции — для этого им необходимо принять более сложные формы, конфигурации, далеко выходящие за пределы запрограммированной последовательности аминокислот. Этот процесс происходит уже не в соответствии с генными установками, а в зависимости от условий среды. Да, конечно же, с максимальной регулярностью, но за ним ни в коем случае не стоит никакая программа и уж точно — никакой программист.
Но и тут, после образования вторичной структуры, большая часть белков еще не работает. Они выискивают партнеров, объединяются в семьи и, по всей вероятности, образуют даже сети, причем это опять-таки модное слово, которое скорее всего отражает в большей степени прегрешения мышления, чем новые достижения. В действительности никто точно не знает, что требуется для обеспечения работоспособности генных продуктов, и никакие программы ясности в дело не вносят. Можно сказать только одно: генетическая программа играет самую незначительную роль, когда жизнь ищет свою форму, когда развивается эмбрион или когда стволовая клетка отправляется в путь навстречу своей специализации. А уж как при этом гарантируется природой проявляющаяся надежность биологического события, по сей день остается тайной — и так будет до тех пор, пока мы будем говорить о программах, которые здесь якобы всем и управляют.
ОТСУТСТВИЕ ГЛАВНОГО КОМАНДНОГО ПУНКТА
Все вышеизложенное касается событий, происходящий в одной клетке, поэтому остается открытым вопрос: а не может ли случиться так, что понятие «программа» целесообразно использовать лишь при рассмотрении взаимосвязи клеток, которая и создает в процессе развития целостный жизнеспособный организм.
Действительно, даже в научных кругах прочно утвердилась идея о том, что развитие эмбриона происходит в соответствии с инструкциями (программами), заложенными в генах. Согласно представлениям многих биологов, гены создают план (программу), который реализуется в клетках. В этом случае развитие — не что иное, как некая форма производства, то есть люди и другие живые организмы возникают так же, как, к примеру, автомобили на заводе.
Причина живучести нелепой идеи о генетических их программах в том, что даже среди ученых здравый смысл имеет огромное значение. Он с удовольствием нашептывает им, что для такого сложного события, как создание живого организма, требуется центр, шеф, главный программист, имеющий возможность наблюдать за каждым отдельным шагом, держать все под контролем. Невероятно трудно знать, что жизнь действует по-другому и клетки прежде всего сами «знают» или «определяют», что должны делать, в зависимости от сигналов, которые принимают из окружающей среды.
Было бы замечательно иметь такой «центральный пункт управления», как в компьютерах, но в жизни все не так. Вероятно, именно поэтому у нее есть чудесное свойство, которого у компьютеров не будет никогда, — способность создавать себя, причем изнутри (и без всякой программы). Действительно, абсолютно бессмысленно рассматривать жизнь как компьютер и переносить в биологию понятия о «железе» и программном обеспечении, например, назвав гены программным обеспечением, а белки— «железом». В конце концов, программа компьютера не зависит от составляющих его блоков. Как известно, компьютер можно купить без программного обеспечения. Кроме того, ни одна из компьютерных программ сама не способна создать новый компьютер.
Жизнь функционирует совсем не так, как машина (и не так, как люди, которые строят машины по чертежам). Перенос рациональных концепций мира чипов в мир генов может вызвать лишь неразбериху.
ОШИБОЧНОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ
Ни одна жизнь — и прежде всего человеческая — не может быть создана по плану, как это происходит с промышленными товарами. Этот механический процесс осуществим только в том случае, когда заранее уже есть кто-то, кто умеет считывать и выполнять инструкции. У него, разумеется, тоже должен быть план, причем еще до начала его реализации. А именно это и невозможно в клетке.
Концепция программирования является непригодной для понимания жизни уже потому, что это в принципе плохая идея — разделять план и его выполнение. И то, и другое в живом тесно взаимосвязаны, как показывают последние результаты исследований биологов, изучающих проблемы развития. При появлении людей выполняется не программа, а скорее происходит творческий процесс, причем подразумевается не акт Божьего творения, а творчество художника. В живописи процесс начинается с рождения образа в голове художника, а затем этот образ меняется в зависимости от того, что появляется на холсте. Так и при рождении человека — все начинается в ядре эмбриональной клетки, а продолжение зависит от того, что происходит при росте, в окружающей среде.
Тот, кто описывает создание картины, отделяя при этом ее создателя от созданного, проходит мимо сути вопроса. То же самое касается развития живого организма. При его описании нельзя пытаться отделять изображаемое от изображенного, так как гены и их продукты находятся в непрерывной взаимосвязи. И именно эта взаимосвязь ощутимо нарушается при клонировании, если мы хотим использовать для этого специфические клетки, снова начать все сначала и сделать не хорошо, а лучше. Как клон человека, так и искусственно созданная стволовая клетка должны появиться без какого-либо творчества, обретенного жизнью в процессе эволюции. Располагая новыми возможностями, мы не должны забывать об истории жизни на Земле. Соответствующая программа сегодня уже устарела.
Геном человека полностью секвенирован
Гены состоят из молекул ДНК, закрученных в форму двойной спирали. В центре этой спиральной нити жизни находятся четыре молекулы, так называемые основания, которые образуют пары. Основания аденин и тимин образуют пару AT, а гуанин и цитозин — ГЦ. Таким образом, ген можно классифицировать как цепочку пар оснований. Определение последовательности этих пар называется секвенированием.
После появления генной инженерии в начале 1970-х годов были разработаны методы секвенирования коротких фрагментов ДНК — элементов генома. В 1980-х эти методы были усовершенствованы, и стало возможным определять более крупные гены. При этом нередко употребляли словосочетание «расшифровка генома», но сей термин явно неверен, ведь расшифровать можно лишь то, что кто-то ранее зашифровал, а вот об этом науке ничего неизвестно.
В 1990-е годы методы секвенирования все более совершенствовались, росла их надежность. Одновременно росли и мощности компьютеров, что вдохновило отдельных ученых на то, чтобы попытаться секвенировать не только отдельные гены, но и весb геном целиком, весь генетический материал, содержащийся в клетке, например в клетке человека. Надеялись на то, что если рак — генетическое заболевание, то с ним можно совладать, изучив все гены. Речь шла о грандиозном проекте, целью кого было определение последовательности трех миллиардов пар оснований, образующих наследственный материал человека. Первые оценки показали, что это рискованное предприятие обошлось бы в один доллар за пару, впрочем, никого не остановило — ученые продолжали мечтать о решении загадки генома человека. Несмотря на все трудности, биологам все-таки удалось реализовать эти крупномасштабные исследования. В 2000 году весь мир узнал: геном человека расшифрован. Первым, кто сообщил об этом, американский президент Билл Клинтон, который хотел приписать успех себе. Этот год нес в себе мистическое, на рубеже тысячелетий всем хотелось представить человечеству его геном, ему лгали как ученые, так и политики. В действительности к 2000 году стали известны только 20% генома, что позволяет задать вопрос о том, как обстоят дела сегодня, спустя более десяти лет после той успешной маркетинговой импровизации. Известен ли нам теперь весь геном человека? Знаем ли :» во всех деталях?
Наука распространяет этот миф с 2003 года. Весь мир отмечал тогда 50-летие открытия структуры — двойной спирали, и тогда же во второй раз торжественно отпраздновали официальное завершение проекта «Геном человека», но лишь для того, чтобы снова ввести общественность в заблуждение.
На самом деле до сих пор недостает секвенций миллионов пар оснований, причем речь идет прежде всего о фрагментах ДНК, расположенных в центре и по краям хромосом (имеются в виду клеточные структуры, в которых находят гены или геном). Неизвестные до сих пор последовательности являются стереотипными, а это значит, что короткие ряды пар оснований кажутся бесконечно повторяющийся, и понятно, что ориентироваться в этой области сложно.
Ученые полагают, что эти постоянно повторявшиеся секвенции ДНК не имеет особого значения, вероятно, они выполняют лишь функцию закладок. Так ли это? Все же они составляют 10% всего генома, и разумно предположить, что природа приготовила тут еще один сюрприз.
Сегодня многие тайны генома еще не разгаданы, однако вот уже более десяти лет мы живем, считая, о знаем о нем все, ведь президент США заявил об этом в свое время, и никто публично его не опроверг!
Пчела приносит себя в жертву, оставляя жало в месте укуса
Всем пчеловодам хорошо знакома книга Ю. Тауца «Феномен медоносных пчел». В главе о сотах Тауц вспоминает этот миф о жале. «Золотое сладкое-сокровище», мед в сотах, пробуждает алчность пчел-пиратов, и тогда «пчелы применяют свое ядовитое жало для устрашения пчел соседних колоний, причем конкуренция эта достигает невероятных размеров, особенно поздним летом при неблагоприятных условиях медосбора», — замечает Тауц. Далее он пишет:
«Пчела, жаля конкурентку, легко извлекает свое жало из жертвы. То, что в процессе эволюции возникли млекопитающие, из тканей которых невозможно извлечь жало с его «рыболовными крючками», для пчел являйся несчастным случаем. Если жало вырывается из пчелы вместе с пузырьком яда, маленькими мускулами и нервными клетками, несчастная тут же погибает от огромной раны в брюшке. Правда, количество пчел, уходящих из жизни таким образом, для колонии столь незначительно, что какой-либо селекции в направлении формирования гладкого жала не происходило.
Иными словами, никто не приносит себя в жертву, кому-то просто не повезло.
Люди подвержены влиянию на подсознательном уровне
Разумеется, люди поддаются влиянию. Эксперты то вопросам рекламы высоко оплачиваются как ; для того, чтобы максимально использовать эту человеческую слабость. Они воздействуют на нас с помощью различных манипуляций, описанных, например, в книге «Великий соблазн» Роберта Ливайна, изданной в 2003 году. Название является намеком на известную книгу Вэнса Паккарда, написанную им в 1950 году. В ней были представлены тайные соблазнители», с помощью которых специалисты по рекламе того времени пытались воздействовать на людей, причем так, чтобы те этого не заметили. Обольщение должно оставаться незамеченным, а в качестве одной из самых коварных форм этой манипуляции Паккард описал технику утонченного влияния, именуемого «подсознательным».
«Подсознательно» — то есть люди подвергаются действию визуальных раздражителей, слишком непродолжительных для их осознания, но достаточно длительных для зрительного восприятия и передачи в мозг, дабы развернуться в области подсознания.
В качестве примера среды для передачи подсознательных раздражителей Паккард назвал фильм, обеспечивающий зрению восприятие 24 изображений в секунду, чтобы создать иллюзию движения; в такую киноленту вставлялись отдельные кадры (25-й кадр) с изображением напитка или закуски. Утверждают, что вследствие этого после сеанса резко возрастало число продаж товаров, предлагаемых в этом 25-м кадре и воспринимаемых зрителями на подсознательном уровне. Паккард цитировал газету Wall Street Journal, сообщавшую о манипуляцим как новом виде рекламы, а читатели и другие люди верили его словам. Подсознательное обольщение считалось реализованным; так оно проложило себе дорогу в криминальные фильмы, где убийца действием подсознательного раздражителя — холодного пива — вынуждал свою жертву покинуть душный кинозал, дабы найти в фойе прохладу, где однако, поджидало отнюдь не пиво, а смертельная пуля.
Описание Паккарда было столь убедительным и естественным, что, например, в штате Нью-Йорк в 1958 году был принят закон, запрещавший рекламу, в которой использовались подсознательные раздражители — без чего, впрочем, можно было бы обойтись. Потому что на самом деле все попытки доказать восприятие ниже порога восприятия постоянно терпели поражение, и на протяжении последующих десятилетий ученые уже и не пытались реализовать эту идею. Как исследователям головного мозга, так и специалистам в области рекламы стало известно, что одна лишь непродолжительность визуальных раздражителей, которые предлагались в ходе экспериментов, еще недостаточна для того, чтобы испытуемый их идентифицировал: необходимо понять происходящее, дабы возникли соответствующие реакции, а для этого мозгу требуется дополнительное время.
Если вообще говорить о подсознательном восприятия, то это под силу только вегетативной нервной системе, но она не способна устанавливать причинную взаимосвязь с раздражителем. Остается вопрос: почему же удалось так долго продержаться этой легенде? Да и сегодня она все еще звучит весьма убедительно, особенно когда смотришь фильмы 1970-х годов, демонстрирующие нам нечто при помощи тайного соблазнителя нашего подсознания.
Вероятно, это связано с огромным страхом перед любой возможностью манипулировать человеком. Разве мы не слышим постоянно об искусном промывании мозгов — в военное время или в рамках программ перевоспитания? Не мечтает ли каждое революционное движение о возможности создания нового человека при помощи соответствующей пропаганды?
Но тут мы можем быть спокойными. Наука нам говорит, что да, человеком можно манипулировать, но лишь в определенных пределах. Правда, трудно сказать, каким должен быть человек, которым вообще можно манипулировать. К нашему всеобщему счастью, наука снова и снова подтверждает, что он, человек, уже сейчас довольно-таки хорош. Пусть к будет и впредь.
Послесловие
О правильном обращении с властью без мандата
Огромное количество мифов, существующих в нашем сознании, далеко не исчерпывается теми, о которых мы рассказали. Можно было бы проделать практически до бесконечности и рассказывать захватывающие истории о том, что загорелая кожа свидетельствует о здоровье организма, а во время сна до полуночи можно отдохнуть лучше, чем во время а после полуночи; что клещи падают с деревьев, и их можно уничтожить с помощью масла; что количество нейронов в нашей центральной нервной системе со дня нашего рождения лишь уменьшается и когда-нибудь совсем иссякнет; что великолепное оперение павлинов — балласт, резко уменьшающий их шансы выжить; что увеличение расходов на научные следования, как следует из политических заявлений, снижает расходы на здравоохранение и т.д. Все это мы оставим без внимания, кроме упоминания о павлиньем хвосте, дающем преимуществa своему носителю не только в процессе обольщения самок. Во-первых, он позволяет павлину-самцу быстро взлететь и высоко подняться, спасаясь от хищников; а во-вторых, использовать оперение для снятия избыточной энергии. Это пока не объясняет полностью все великолепие павлиньего оперения, однако уже не позволяет рассматривать его только как помеху, навязанную эволюцией.
ГРАНИЦЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ
Между знаниями, накопленными наукой с помощью своих методов, и сведениями, которые просвещенное общество усваивает с помощью средств массовой информации, — огромная пропасть. Многие результаты, полученные в процессе естественонаучных исследований, (за них, кстати, обществу приходится платить), не доходят, к сожалению, до тех, для кого они добываются. Это касается не только перечисленных здесь мифов, но и новостей науки и техники, которые не фигурируют на первых полосах газет и которые вследствие этого не приобретали какого-либо значения для широкой публики.
Что же касается мифов, то их стойкость отчасти объясняется консерватизмом общественного сознания. А кроме того, ведь история о плохом и строптивом ученике Эйнштейне гораздо интереснее истории об усердном и прилежном школьнике Альберте. Другая причина долговечности мифов и легенд заключена в здравом смысле, постоянно ищущем четких объяснений и не удивляющемся, слыша, как он отдыхает только во время сна. Необходимо преодолеть эту инертность духа, и имеет смысл начать с инерции самой материи и понять, что имел в виду Эйнштейн. В этом-то и заключается задача данной книги.
« ФОРМИРОВАНИЕ НАУЧНОГО ОБРАЗА МЫСЛЕЙ»
Итак, мы подходим к способности естествознания, оставшейся вне поля зрения даже такого великого философа, как Рене Декарт, который в своих работах хотел свести принципы научного процесса только к обычному интеллекту. На самом деле действительно скорее то, что было установлено Гастоном Башляром в его описании «формирования научного образа мыслей». Он установил — как было сказано выше, — что противоречие опыту, приобретенному нами в повседневной жизни при помощи нашего здравого смысла, является признаком истинно научного опыта. И здесь кроется проблема, полностью игнорируемая в кругах, которые — результативно или тщетно — добиваются общего взаимопонимания или понимания науки, т. е. того, что официально именуется общедоступным пониманием науки.
Проблема заключается в том, что нам внушают, будто бы при помощи простых картинок можно что-либо понять о последних достижениях естественных наук — к примеру, о черных дырах, генных программах, о памяти на жестком диске, — и это при помощи изображений, которые соответствуют нашим привычным представлениям и которые можно легко освоить, не обладая специальными знаниями. В действительности же тут придется отказаться от неких удобств, приносить жертвы и менять привычки. На самом деле понимание науки невозможно без «формирования научного образа мыслей», под которым подразумевается учебный процесс, требующий проявления активности и подключения собственного мышления.
К сожалению, бойкие изречения бойких ведущих или веселые предложения изобретательных авторов по-прежнему внушают нам, что они легко могут поднести нам все на блюдечке в готовом виде. И хотя на первый взгляд их утверждения звучат весьма заманчиво, но на самом деле они вводят нас в заблуждение, и мы теряем шанс действительно понять что-нибудь о науке и ее победах.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
«Нормирование научного образа мыслей, научного мышления произошло не за один день, а в ходе многовековой истории нашей цивилизации. Без исторического измерения понять современную науку просто невозможно. Как иначе опровергнуть легенды, которые возникли некогда по понятным в большинстве случаев причинам, а затем были подвергнуты сомнениям и отброшены или заменены другими? И как понять, какую роль на самом деле играет наука сегодня, в формировании сегодняшнего мира, в истории нашего общества, все существование которого основано на знании?
ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ
Мы можем гордиться тем, что живем в демократичном обществе с разделением властей. Однако не должны упускать из вида, что к трем классическим властям, разделенным еще в XVIII веке, добавились и другие. Прессу или вообще средства массовой информации нередко называют четвертой властью, и ее влияние нельзя недооценивать. Но влияние естественных наук на нашу историю к тем более на нашу сегодняшнюю жизнь — с компьютерами, Интернетом, дешевым и быстрым транспортом, энергетикой, системой здравоохранения и многими другими разработками — почему-то часто игнорируется. Наша промышленная мощь — машиностроение, автомобили, химия и многое другое-— основана на науке и технике, они действуют как еще одна власть, и мы должны относиться к ней уважением.
Еще в начале 1960-х годов многие мыслители высказывали недовольство тем, что западноевропейское общество не придает должного значения набирающим силу естественным наукам, — люди жили по их законам, но что-либо знать о них не желали. Когда в 1970-х годах Юрген Хабермас, видный представитель так называемой культуры «Зуркампа» (Zurkamp — известное в Германии издательство интеллектуальной литературы), хитростью навязал немцам тезисы «духовной ситуации времени», для естествознания и новейших технологий, например, успехов генетики и разработки компьютерах языков, там не нашлось места даже в сноске. Иными словами, общественное мышление формировалось без принятия во внимание науки, и это упущение сегодня проявляется во всеобщей беспомощности. Тот, кто в упомянутых томах издательства Zurkamp под номером 1000 еще глубокомысленно размышлял об овальных столиках, мягких уголках, джинсах и «противоположностях мечтаний», внезапно, ничего не понимая, увидел себя противопоставленным власти, которую так долго и с удовольствием не замечал. Но внезапно все оказалось здесь: генная инженерия и возможность изучить геном целиком, микропроцессор и средства, позволяющие общаться со всем миром. Внезапно рухнула легенда о том, что можно жить и понимать действительность, не принимая во внимание того, какие возможности открывает людям естественные науки и основанные на их достижениях новейшие технологии.
ШКОЛА И НАУКА
Нам необходим успех научного мышления, и нам придется идти к нему, «с полной достоинства невозмутимостью» — цитирует Гастон Башляр в конце книги своего коллегу Эдуара Леруа. Преимущество науки, помимо всего прочего, заключается в конкретном требовании многократно провозглашаемого пожизненного обучения. В ней, как пишет Башляр, можно почитать своего учителя, противореча ему. «Наука существует только благодаря непрерывному обучению в школе, и школа должна основать науку». И если это получится, то мы развеем последний миф, поскольку теперь мы меняем местами общественные приоритеты. Итак, «общество будет существовать ради школы, а не школа ради общества». И тогда наука окажется там, где она родилась и где должна находиться — с людьми.
БЛАГОДАРНОСТИ
Огромное спасибо Аннализе Вивиани за чудесные, глубокие лекции и издательству Pantheon — Томасу Ратноу, Тобиасу Уинстелю и Хейке Шпехт — за помощь в работе над книгой. Сочинение книг — огромное счастье для автора, и я благодарен жизни за то, что у меня это счастье есть.
Эрнст Петер Фишер. Растут ли волосы у покойника? Мифы современной науки. М.: Бином, 2013. тир. 3 тыс экз. Сводка мифов и заблуждений собрана с типично англосаксонских позиций. Что не должно удивлять – Германия полностью утратила научный суверенитет, имея в позапрошлом веке приоритет. Соответственно в книге нет упоминаний о российских приоритетах.
Выдержки из текста
Эрнст Петер Фишер. Растут ли волосы у покойника?
UNIVERSUМ
О науке, ее прошлом и настоящем, о великих открытиях, борьбе идей и судьбах тех, кто посвятил свою жизнь поиску научной Истины
Ernst Peter Fischer
Warum Spinat nur Popeye stark macht
Mythen und Legenden in der modernen Wissenschaft
Эрнст Петер Фишер
РАСТУТ ЛИ ВОЛОСЫ У ПОКОЙНИКА?
Мифы современной науки
Серия основана в 2013 г. Ведущий редактор серии Ирина Опимах Перевод с немецкого Людмилы Донской
Фишер Э. П.
Растут ли волосы у покойника? Мифы современной науки / Э. П. Фишер ; пер. с нем. Л. В. Донской под ред. И. В. Опимах. — М. : БИНОМ. Лаборатория знаний, 2013. —256 с. : ил. Тираж 3000 экз. — (Universum). ISBN 978-5-9963-1647-2
В науке часто возникают мифы, которые порой отличаются поразительной живучестью. Они передаются из поколения в поколение, появляясь на страницах книг, на интернетовских сайтах, звучат в научных докладах и в разговорах обычных людей.
Именно таким мифам и посвятил свою книгу известный немецкий популяризатор науки Э. П. Фишер. Он рассказывает, почему весь мир полагает, что пенициллин открыл Александр Флеминг, а родители троечников утешают себя тем, что великий Эйнштейн в школе тоже не был отличником. Фишер говорит и о мифах, возникших в последние годы, например, о запрограммированности нашей жизни в генах или о том, что мы должны в день выпивать два литра воды. Вероятно, многие с Фишером где-то и не согласятся, но его книга наверняка заставит читателя улыбнуться, а потом задуматься о довольно серьезных вещах.
УДК 93/94
Стр. 224 и до конца
ГЕНЫ ПРОГРАММИРУЮТ ЖИЗНЬ
В своем «Воспоминании о веке» философ и историк Раймонд Клибанский вдохновенно критикует социологов, последователей Макса Вебера. Как пишет Клибанский, задача их науки заключалась в том, чтобы овладеть историей в свете определенных снятий». И если кому-нибудь из них удавалось «назвать определенное понятие, которое, казалось, способно описать то или иное явление, считалось, что оно разгадано». Вывод, сделанный Клибанским отношении социологов XX века, легко можно применить и в отношении биологов нашего столетия, которые слишком много возятся с генами и при этом слишком мало удивляются их сложности. Имея некоторое понятие о феномене наследственности, они уже считают, что что-то поняли. Конкретным примером этого утверждения может -гасить понятие генетической программы, без которого, по-видимому, невозможно проникнуть в тайны жизни.
А. совсем недавно «программа» сия стала понятием моды — это случилось, когда медикам, вкусившим вкус славы, во время шоу даже было разрешено заявить о желании клонировать человека. И сегодня, с тех пор как была провозглашена возможность получения основных клеток способом, не «г лающим опасений с точки зрения этики, слово «программа» снова на устах у всех специалистов в области медицинской генетики.
ПРОГРАММИРОВАНИЕ, ПЕРЕ- И РЕПРОГРАММИРОВАНИЕ
Кто бы из экспертов ни высказывался против (действительно отвратительного) метода клонирования, не вдаваясь при этом ни в область морали, ни в область этики, а обращая внимание лишь на научную тщательность и осуществимость цели, он всегда использует одни и те же понятия, а именно «программа» и «программирование». Поэтому Ян Вилмут, духовный «отец» клонированной овечки Долли, настойчиво предупреждал, например, о невозможности переноса его метода на человека, поскольку в клонированном эмбрионе «перепрограммирование переданного клеточного ядра» происходило не так, как при нормальном оплодотворении. Хотя «клеточное программирование» в эмбрионе еще не совсем понятно, но при «репрограммировании его генома» легко могут произойти ошибки — представляют себе этот процесс Вилмут и его коллеги. Вот почему, объясняли они, большинство клонированных животных погибает во время эмбрионального развития или рождаются больными, наверняка то же самое может произойти и при клонировании людей.
В последнее время речь идет не столько о человеке, сколько о стволовых клетках, причем полученных искусственным путем. Например, если из кожных клеток хотят получить работоспособные стволовые клетки, нужно обеспечить репрограммирование. (Это слово, репрограммирование, Вилмут много лет назад, не понимая его значения, использовал во время дебатов.) Нельзя спрашивать биологов о том, функционирует ли такая программа запуска. Они вообще не думают о своих метафорах и обоснованно и необоснованно считают, что природа действует в соответствии с тем, что инженеры-программисты называют программой. А наша задача — показать, что так бывает не всегда.
К сожалению, мы привыкли к программе, о которой сегодня можно прочитать во всех газетах и которую озвучил известный интриган биохимик Крейг Вентер, представляющий самого себя как компьютер, способный считывать свое программное обеспечение. Тут журналисты с ним заодно. Все они воспевают генетическую программу, позволяющую репрограммировать жизнь, причем иногда это называется программированием или перепрограмированием. Певцы очень много внимания уделяют высоким нотам, совершенно не замечая, что говорят том, чего в жизни клеток практически не существует. Из повседневной жизни нам известны самые разнообразные программы: художественные, кино-, телепрограммы, программы путешествий, партий или стиральных машин, и, вне всякого сомнения, термин в этих сочетаниях понимается нами вполне осмысленно. То же самое происходит и с компьютером, состоящим из программного и аппаратного обеспечения и, таким образом, являющимся прибором, выполняющим свои задачи, например, с помощью вычислительной программы или в результате использования записывающей программы. Несомненно, как машины, так и люди — каждый в своей манере, — придерживаются программ, и именно делает данное понятие слишком ясным, а тем самым и слишком соблазнительным.
ГДЕ ЖЕ ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА?
Но как обстоят дела с программами в клетках и их генах? Действительно ли существует на этом уровне нечто подобное генетической программе, функционирующее с начала жизни и постоянно обновляющееся в процессе развития, в то время как . эмбрион растет, а его клетки меняются?
Ответ является настолько однозначно отрицательным, что приходится лишь удивляться тому упорству, с которым это понятие держится в народе. Есть подозрение, что здесь наряду с хотя и понятной, но безответственной необдуманностью имеет значение также настоятельная потребность науки популяризации и популярности. Компьютерные программы как раз в моде, а к ней хотелось бы все же хоть немного приобщиться. Но, к сожалению, использование термина «программа» к развитию жизни имеет слабое отношение. Все дело в том, что многие генетики рассматривают и описывают свои объекты при полном отсутствии фантазии. Вместо того, чтобы размышлять о разнообразных закономерностях, при помощи которых природа достигает своего многообразия, и пытаться определить различия между разными механизмами порядка, такие генетики подводят все происходящее под понятие «программирование» и представляют человека как некий механизм А ведь на одном простом примере из повседневной жизни можно показать, почему все однородные процессы должны носить программный характер, и для их понимания требуется больше интеллекта, чем для использования слова «программа».
Во время театрального спектакля можно различить две сферы: то, что происходит на сцене, и то, что происходит в зрительном зале. Действия актеров определяются текстом пьесы, то есть можно сказать, что спектакль идет на основе некой программы (которую режиссер или драматург могут как-то и изменить — перепрограммировать). Действия же зрителей подчиняются правилам (этикету), но не тексту. Правда, каждый вечер происходят одни и те же сцены — кто-то кашляет, кто-то смеется, кто-то засыпает, кто-то пьет что-нибудь во время антракта, но наблюдаемая здесь высокая степень регулярности ни в коем случае не является результатом программирования.
МАЛЕНЬКАЯ ПРОГРАММА ЖИЗНИ
О событии программного характера можно говорить лишь в том случае, если наряду с заявленным событием существует еще и вторая вещь, сходная по форме (изоморфная) и осуществляющая регулирование по времени — это и есть программа. Если с помощью этой установки рассматривать жизнь клетки (или наше знание о ней), то действительно распознается процесс, происходящий в соответствии с программой. Имеется в виду первый шаг при производстве генных продуктов, известных как протеины (белки) и в конечном счете выполняющих всю биохимическую работу в клетке. Синтез протеинов начинается с преобразования последовательности генов в последовательность элементов, из которых состоит протеин. Выражаясь профессиональным языком, возникает первичная структура белка — ученые говорят, что последовательность генных элементов переносится на последовательность элементов протеина. Этот шаг — формирование данной структуры — носит явно программный характер, но этом все и заканчивается. Образованием первичной структурой белков завершается генная программа, после этого клетка живет уже по другим законам.
Располагая лишь первичной структурой, белки еще не могут выполнять возложенные на них функции — для этого им необходимо принять более сложные формы, конфигурации, далеко выходящие за пределы запрограммированной последовательности аминокислот. Этот процесс происходит уже не в соответствии с генными установками, а в зависимости от условий среды. Да, конечно же, с максимальной регулярностью, но за ним ни в коем случае не стоит никакая программа и уж точно — никакой программист.
Но и тут, после образования вторичной структуры, большая часть белков еще не работает. Они выискивают партнеров, объединяются в семьи и, по всей вероятности, образуют даже сети, причем это опять-таки модное слово, которое скорее всего отражает в большей степени прегрешения мышления, чем новые достижения. В действительности никто точно не знает, что требуется для обеспечения работоспособности генных продуктов, и никакие программы ясности в дело не вносят. Можно сказать только одно: генетическая программа играет самую незначительную роль, когда жизнь ищет свою форму, когда развивается эмбрион или когда стволовая клетка отправляется в путь навстречу своей специализации. А уж как при этом гарантируется природой проявляющаяся надежность биологического события, по сей день остается тайной — и так будет до тех пор, пока мы будем говорить о программах, которые здесь якобы всем и управляют.
ОТСУТСТВИЕ ГЛАВНОГО КОМАНДНОГО ПУНКТА
Все вышеизложенное касается событий, происходящий в одной клетке, поэтому остается открытым вопрос: а не может ли случиться так, что понятие «программа» целесообразно использовать лишь при рассмотрении взаимосвязи клеток, которая и создает в процессе развития целостный жизнеспособный организм.
Действительно, даже в научных кругах прочно утвердилась идея о том, что развитие эмбриона происходит в соответствии с инструкциями (программами), заложенными в генах. Согласно представлениям многих биологов, гены создают план (программу), который реализуется в клетках. В этом случае развитие — не что иное, как некая форма производства, то есть люди и другие живые организмы возникают так же, как, к примеру, автомобили на заводе.
Причина живучести нелепой идеи о генетических их программах в том, что даже среди ученых здравый смысл имеет огромное значение. Он с удовольствием нашептывает им, что для такого сложного события, как создание живого организма, требуется центр, шеф, главный программист, имеющий возможность наблюдать за каждым отдельным шагом, держать все под контролем. Невероятно трудно знать, что жизнь действует по-другому и клетки прежде всего сами «знают» или «определяют», что должны делать, в зависимости от сигналов, которые принимают из окружающей среды.
Было бы замечательно иметь такой «центральный пункт управления», как в компьютерах, но в жизни все не так. Вероятно, именно поэтому у нее есть чудесное свойство, которого у компьютеров не будет никогда, — способность создавать себя, причем изнутри (и без всякой программы). Действительно, абсолютно бессмысленно рассматривать жизнь как компьютер и переносить в биологию понятия о «железе» и программном обеспечении, например, назвав гены программным обеспечением, а белки— «железом». В конце концов, программа компьютера не зависит от составляющих его блоков. Как известно, компьютер можно купить без программного обеспечения. Кроме того, ни одна из компьютерных программ сама не способна создать новый компьютер.
Жизнь функционирует совсем не так, как машина (и не так, как люди, которые строят машины по чертежам). Перенос рациональных концепций мира чипов в мир генов может вызвать лишь неразбериху.
ОШИБОЧНОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ
Ни одна жизнь — и прежде всего человеческая — не может быть создана по плану, как это происходит с промышленными товарами. Этот механический процесс осуществим только в том случае, когда заранее уже есть кто-то, кто умеет считывать и выполнять инструкции. У него, разумеется, тоже должен быть план, причем еще до начала его реализации. А именно это и невозможно в клетке.
Концепция программирования является непригодной для понимания жизни уже потому, что это в принципе плохая идея — разделять план и его выполнение. И то, и другое в живом тесно взаимосвязаны, как показывают последние результаты исследований биологов, изучающих проблемы развития. При появлении людей выполняется не программа, а скорее происходит творческий процесс, причем подразумевается не акт Божьего творения, а творчество художника. В живописи процесс начинается с рождения образа в голове художника, а затем этот образ меняется в зависимости от того, что появляется на холсте. Так и при рождении человека — все начинается в ядре эмбриональной клетки, а продолжение зависит от того, что происходит при росте, в окружающей среде.
Тот, кто описывает создание картины, отделяя при этом ее создателя от созданного, проходит мимо сути вопроса. То же самое касается развития живого организма. При его описании нельзя пытаться отделять изображаемое от изображенного, так как гены и их продукты находятся в непрерывной взаимосвязи. И именно эта взаимосвязь ощутимо нарушается при клонировании, если мы хотим использовать для этого специфические клетки, снова начать все сначала и сделать не хорошо, а лучше. Как клон человека, так и искусственно созданная стволовая клетка должны появиться без какого-либо творчества, обретенного жизнью в процессе эволюции. Располагая новыми возможностями, мы не должны забывать об истории жизни на Земле. Соответствующая программа сегодня уже устарела.
Геном человека полностью секвенирован
Гены состоят из молекул ДНК, закрученных в форму двойной спирали. В центре этой спиральной нити жизни находятся четыре молекулы, так называемые основания, которые образуют пары. Основания аденин и тимин образуют пару AT, а гуанин и цитозин — ГЦ. Таким образом, ген можно классифицировать как цепочку пар оснований. Определение последовательности этих пар называется секвенированием.
После появления генной инженерии в начале 1970-х годов были разработаны методы секвенирования коротких фрагментов ДНК — элементов генома. В 1980-х эти методы были усовершенствованы, и стало возможным определять более крупные гены. При этом нередко употребляли словосочетание «расшифровка генома», но сей термин явно неверен, ведь расшифровать можно лишь то, что кто-то ранее зашифровал, а вот об этом науке ничего неизвестно.
В 1990-е годы методы секвенирования все более совершенствовались, росла их надежность. Одновременно росли и мощности компьютеров, что вдохновило отдельных ученых на то, чтобы попытаться секвенировать не только отдельные гены, но и весb геном целиком, весь генетический материал, содержащийся в клетке, например в клетке человека. Надеялись на то, что если рак — генетическое заболевание, то с ним можно совладать, изучив все гены. Речь шла о грандиозном проекте, целью кого было определение последовательности трех миллиардов пар оснований, образующих наследственный материал человека. Первые оценки показали, что это рискованное предприятие обошлось бы в один доллар за пару, впрочем, никого не остановило — ученые продолжали мечтать о решении загадки генома человека. Несмотря на все трудности, биологам все-таки удалось реализовать эти крупномасштабные исследования. В 2000 году весь мир узнал: геном человека расшифрован. Первым, кто сообщил об этом, американский президент Билл Клинтон, который хотел приписать успех себе. Этот год нес в себе мистическое, на рубеже тысячелетий всем хотелось представить человечеству его геном, ему лгали как ученые, так и политики. В действительности к 2000 году стали известны только 20% генома, что позволяет задать вопрос о том, как обстоят дела сегодня, спустя более десяти лет после той успешной маркетинговой импровизации. Известен ли нам теперь весь геном человека? Знаем ли :» во всех деталях?
Наука распространяет этот миф с 2003 года. Весь мир отмечал тогда 50-летие открытия структуры — двойной спирали, и тогда же во второй раз торжественно отпраздновали официальное завершение проекта «Геном человека», но лишь для того, чтобы снова ввести общественность в заблуждение.
На самом деле до сих пор недостает секвенций миллионов пар оснований, причем речь идет прежде всего о фрагментах ДНК, расположенных в центре и по краям хромосом (имеются в виду клеточные структуры, в которых находят гены или геном). Неизвестные до сих пор последовательности являются стереотипными, а это значит, что короткие ряды пар оснований кажутся бесконечно повторяющийся, и понятно, что ориентироваться в этой области сложно.
Ученые полагают, что эти постоянно повторявшиеся секвенции ДНК не имеет особого значения, вероятно, они выполняют лишь функцию закладок. Так ли это? Все же они составляют 10% всего генома, и разумно предположить, что природа приготовила тут еще один сюрприз.
Сегодня многие тайны генома еще не разгаданы, однако вот уже более десяти лет мы живем, считая, о знаем о нем все, ведь президент США заявил об этом в свое время, и никто публично его не опроверг!
Пчела приносит себя в жертву, оставляя жало в месте укуса
Всем пчеловодам хорошо знакома книга Ю. Тауца «Феномен медоносных пчел». В главе о сотах Тауц вспоминает этот миф о жале. «Золотое сладкое-сокровище», мед в сотах, пробуждает алчность пчел-пиратов, и тогда «пчелы применяют свое ядовитое жало для устрашения пчел соседних колоний, причем конкуренция эта достигает невероятных размеров, особенно поздним летом при неблагоприятных условиях медосбора», — замечает Тауц. Далее он пишет:
«Пчела, жаля конкурентку, легко извлекает свое жало из жертвы. То, что в процессе эволюции возникли млекопитающие, из тканей которых невозможно извлечь жало с его «рыболовными крючками», для пчел являйся несчастным случаем. Если жало вырывается из пчелы вместе с пузырьком яда, маленькими мускулами и нервными клетками, несчастная тут же погибает от огромной раны в брюшке. Правда, количество пчел, уходящих из жизни таким образом, для колонии столь незначительно, что какой-либо селекции в направлении формирования гладкого жала не происходило.
Иными словами, никто не приносит себя в жертву, кому-то просто не повезло.
Люди подвержены влиянию на подсознательном уровне
Разумеется, люди поддаются влиянию. Эксперты то вопросам рекламы высоко оплачиваются как ; для того, чтобы максимально использовать эту человеческую слабость. Они воздействуют на нас с помощью различных манипуляций, описанных, например, в книге «Великий соблазн» Роберта Ливайна, изданной в 2003 году. Название является намеком на известную книгу Вэнса Паккарда, написанную им в 1950 году. В ней были представлены тайные соблазнители», с помощью которых специалисты по рекламе того времени пытались воздействовать на людей, причем так, чтобы те этого не заметили. Обольщение должно оставаться незамеченным, а в качестве одной из самых коварных форм этой манипуляции Паккард описал технику утонченного влияния, именуемого «подсознательным».
«Подсознательно» — то есть люди подвергаются действию визуальных раздражителей, слишком непродолжительных для их осознания, но достаточно длительных для зрительного восприятия и передачи в мозг, дабы развернуться в области подсознания.
В качестве примера среды для передачи подсознательных раздражителей Паккард назвал фильм, обеспечивающий зрению восприятие 24 изображений в секунду, чтобы создать иллюзию движения; в такую киноленту вставлялись отдельные кадры (25-й кадр) с изображением напитка или закуски. Утверждают, что вследствие этого после сеанса резко возрастало число продаж товаров, предлагаемых в этом 25-м кадре и воспринимаемых зрителями на подсознательном уровне. Паккард цитировал газету Wall Street Journal, сообщавшую о манипуляцим как новом виде рекламы, а читатели и другие люди верили его словам. Подсознательное обольщение считалось реализованным; так оно проложило себе дорогу в криминальные фильмы, где убийца действием подсознательного раздражителя — холодного пива — вынуждал свою жертву покинуть душный кинозал, дабы найти в фойе прохладу, где однако, поджидало отнюдь не пиво, а смертельная пуля.
Описание Паккарда было столь убедительным и естественным, что, например, в штате Нью-Йорк в 1958 году был принят закон, запрещавший рекламу, в которой использовались подсознательные раздражители — без чего, впрочем, можно было бы обойтись. Потому что на самом деле все попытки доказать восприятие ниже порога восприятия постоянно терпели поражение, и на протяжении последующих десятилетий ученые уже и не пытались реализовать эту идею. Как исследователям головного мозга, так и специалистам в области рекламы стало известно, что одна лишь непродолжительность визуальных раздражителей, которые предлагались в ходе экспериментов, еще недостаточна для того, чтобы испытуемый их идентифицировал: необходимо понять происходящее, дабы возникли соответствующие реакции, а для этого мозгу требуется дополнительное время.
Если вообще говорить о подсознательном восприятия, то это под силу только вегетативной нервной системе, но она не способна устанавливать причинную взаимосвязь с раздражителем. Остается вопрос: почему же удалось так долго продержаться этой легенде? Да и сегодня она все еще звучит весьма убедительно, особенно когда смотришь фильмы 1970-х годов, демонстрирующие нам нечто при помощи тайного соблазнителя нашего подсознания.
Вероятно, это связано с огромным страхом перед любой возможностью манипулировать человеком. Разве мы не слышим постоянно об искусном промывании мозгов — в военное время или в рамках программ перевоспитания? Не мечтает ли каждое революционное движение о возможности создания нового человека при помощи соответствующей пропаганды?
Но тут мы можем быть спокойными. Наука нам говорит, что да, человеком можно манипулировать, но лишь в определенных пределах. Правда, трудно сказать, каким должен быть человек, которым вообще можно манипулировать. К нашему всеобщему счастью, наука снова и снова подтверждает, что он, человек, уже сейчас довольно-таки хорош. Пусть к будет и впредь.
Послесловие
О правильном обращении с властью без мандата
Огромное количество мифов, существующих в нашем сознании, далеко не исчерпывается теми, о которых мы рассказали. Можно было бы проделать практически до бесконечности и рассказывать захватывающие истории о том, что загорелая кожа свидетельствует о здоровье организма, а во время сна до полуночи можно отдохнуть лучше, чем во время а после полуночи; что клещи падают с деревьев, и их можно уничтожить с помощью масла; что количество нейронов в нашей центральной нервной системе со дня нашего рождения лишь уменьшается и когда-нибудь совсем иссякнет; что великолепное оперение павлинов — балласт, резко уменьшающий их шансы выжить; что увеличение расходов на научные следования, как следует из политических заявлений, снижает расходы на здравоохранение и т.д. Все это мы оставим без внимания, кроме упоминания о павлиньем хвосте, дающем преимуществa своему носителю не только в процессе обольщения самок. Во-первых, он позволяет павлину-самцу быстро взлететь и высоко подняться, спасаясь от хищников; а во-вторых, использовать оперение для снятия избыточной энергии. Это пока не объясняет полностью все великолепие павлиньего оперения, однако уже не позволяет рассматривать его только как помеху, навязанную эволюцией.
ГРАНИЦЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ
Между знаниями, накопленными наукой с помощью своих методов, и сведениями, которые просвещенное общество усваивает с помощью средств массовой информации, — огромная пропасть. Многие результаты, полученные в процессе естественонаучных исследований, (за них, кстати, обществу приходится платить), не доходят, к сожалению, до тех, для кого они добываются. Это касается не только перечисленных здесь мифов, но и новостей науки и техники, которые не фигурируют на первых полосах газет и которые вследствие этого не приобретали какого-либо значения для широкой публики.
Что же касается мифов, то их стойкость отчасти объясняется консерватизмом общественного сознания. А кроме того, ведь история о плохом и строптивом ученике Эйнштейне гораздо интереснее истории об усердном и прилежном школьнике Альберте. Другая причина долговечности мифов и легенд заключена в здравом смысле, постоянно ищущем четких объяснений и не удивляющемся, слыша, как он отдыхает только во время сна. Необходимо преодолеть эту инертность духа, и имеет смысл начать с инерции самой материи и понять, что имел в виду Эйнштейн. В этом-то и заключается задача данной книги.
« ФОРМИРОВАНИЕ НАУЧНОГО ОБРАЗА МЫСЛЕЙ»
Итак, мы подходим к способности естествознания, оставшейся вне поля зрения даже такого великого философа, как Рене Декарт, который в своих работах хотел свести принципы научного процесса только к обычному интеллекту. На самом деле действительно скорее то, что было установлено Гастоном Башляром в его описании «формирования научного образа мыслей». Он установил — как было сказано выше, — что противоречие опыту, приобретенному нами в повседневной жизни при помощи нашего здравого смысла, является признаком истинно научного опыта. И здесь кроется проблема, полностью игнорируемая в кругах, которые — результативно или тщетно — добиваются общего взаимопонимания или понимания науки, т. е. того, что официально именуется общедоступным пониманием науки.
Проблема заключается в том, что нам внушают, будто бы при помощи простых картинок можно что-либо понять о последних достижениях естественных наук — к примеру, о черных дырах, генных программах, о памяти на жестком диске, — и это при помощи изображений, которые соответствуют нашим привычным представлениям и которые можно легко освоить, не обладая специальными знаниями. В действительности же тут придется отказаться от неких удобств, приносить жертвы и менять привычки. На самом деле понимание науки невозможно без «формирования научного образа мыслей», под которым подразумевается учебный процесс, требующий проявления активности и подключения собственного мышления.
К сожалению, бойкие изречения бойких ведущих или веселые предложения изобретательных авторов по-прежнему внушают нам, что они легко могут поднести нам все на блюдечке в готовом виде. И хотя на первый взгляд их утверждения звучат весьма заманчиво, но на самом деле они вводят нас в заблуждение, и мы теряем шанс действительно понять что-нибудь о науке и ее победах.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
«Нормирование научного образа мыслей, научного мышления произошло не за один день, а в ходе многовековой истории нашей цивилизации. Без исторического измерения понять современную науку просто невозможно. Как иначе опровергнуть легенды, которые возникли некогда по понятным в большинстве случаев причинам, а затем были подвергнуты сомнениям и отброшены или заменены другими? И как понять, какую роль на самом деле играет наука сегодня, в формировании сегодняшнего мира, в истории нашего общества, все существование которого основано на знании?
ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ
Мы можем гордиться тем, что живем в демократичном обществе с разделением властей. Однако не должны упускать из вида, что к трем классическим властям, разделенным еще в XVIII веке, добавились и другие. Прессу или вообще средства массовой информации нередко называют четвертой властью, и ее влияние нельзя недооценивать. Но влияние естественных наук на нашу историю к тем более на нашу сегодняшнюю жизнь — с компьютерами, Интернетом, дешевым и быстрым транспортом, энергетикой, системой здравоохранения и многими другими разработками — почему-то часто игнорируется. Наша промышленная мощь — машиностроение, автомобили, химия и многое другое-— основана на науке и технике, они действуют как еще одна власть, и мы должны относиться к ней уважением.
Еще в начале 1960-х годов многие мыслители высказывали недовольство тем, что западноевропейское общество не придает должного значения набирающим силу естественным наукам, — люди жили по их законам, но что-либо знать о них не желали. Когда в 1970-х годах Юрген Хабермас, видный представитель так называемой культуры «Зуркампа» (Zurkamp — известное в Германии издательство интеллектуальной литературы), хитростью навязал немцам тезисы «духовной ситуации времени», для естествознания и новейших технологий, например, успехов генетики и разработки компьютерах языков, там не нашлось места даже в сноске. Иными словами, общественное мышление формировалось без принятия во внимание науки, и это упущение сегодня проявляется во всеобщей беспомощности. Тот, кто в упомянутых томах издательства Zurkamp под номером 1000 еще глубокомысленно размышлял об овальных столиках, мягких уголках, джинсах и «противоположностях мечтаний», внезапно, ничего не понимая, увидел себя противопоставленным власти, которую так долго и с удовольствием не замечал. Но внезапно все оказалось здесь: генная инженерия и возможность изучить геном целиком, микропроцессор и средства, позволяющие общаться со всем миром. Внезапно рухнула легенда о том, что можно жить и понимать действительность, не принимая во внимание того, какие возможности открывает людям естественные науки и основанные на их достижениях новейшие технологии.
ШКОЛА И НАУКА
Нам необходим успех научного мышления, и нам придется идти к нему, «с полной достоинства невозмутимостью» — цитирует Гастон Башляр в конце книги своего коллегу Эдуара Леруа. Преимущество науки, помимо всего прочего, заключается в конкретном требовании многократно провозглашаемого пожизненного обучения. В ней, как пишет Башляр, можно почитать своего учителя, противореча ему. «Наука существует только благодаря непрерывному обучению в школе, и школа должна основать науку». И если это получится, то мы развеем последний миф, поскольку теперь мы меняем местами общественные приоритеты. Итак, «общество будет существовать ради школы, а не школа ради общества». И тогда наука окажется там, где она родилась и где должна находиться — с людьми.
БЛАГОДАРНОСТИ
Огромное спасибо Аннализе Вивиани за чудесные, глубокие лекции и издательству Pantheon — Томасу Ратноу, Тобиасу Уинстелю и Хейке Шпехт — за помощь в работе над книгой. Сочинение книг — огромное счастье для автора, и я благодарен жизни за то, что у меня это счастье есть.