Виктор Мизиано навешал ярлыки: Медиский vs.Швыдкой – один артистичный клоун, другой жесткий моралист и пугало либералов
Постактивист Виктор Мизиано живет в эпоху, которую не понимает, так быстро меняется – это старческое и все кажется сложным? О качестве искусства от противного – Матисс Шилов Глазунов – лекция в Центре современного искусства на Зоологической
Художественный руководитель Государственного центра современного искусства Леонид Баженов открыл лекцию: Виктор Мизиано: «Ценности вместо качества» в цикле «Что такое хорошо... в искусстве». Бажанов надеется что сотрудничество с Гете-институтом продолжится.
Руководитель отдела культурных программ Гете-института Астрид Веге рада приветствовать. Лекция относится к программе что такое хорошо в искусстве, которая началась осенью 2013 года. Конечно понятие что такое качество в искусстве это очень сложно. Первый доклад серии состоялся в этом же зале «Искусство и капитал». Сегодня доклад Мизиано будет посвящен ценностям. Мы пытаемся после каждой лекции издавать текст на русском.
Л.М.: Вопрос – с чем связаны описанные перемены – с переменами в самом человеке или с экстенсивным развитием коммуникации?
Вся лекция Виктора Мизиано – пример блестящего словоблудия вокруг противопоставления полной ерунды нормативу вкуса. Аудитория на начало второго часа притомилась начали клевать носом. Однако Мизиано принялся сыпать словами именами названиями направлений за которыми проступал четкий смысл – самоорганизация людей в сети, неинституциональная и перспективная по сравнению с любой статусно профессиональной сферой. Знает ли Мизиано что то же самое происходит в науке, образовании, политике, журналистике? – далее везде. В любом случае неплохо было бы ему перевести свои мудрые мысли на русский язык.
Впервые встречаю автора такой лекции, чья оценка политики не вызывает у меня отторжения и кажется адекватной на фоне знаний из Думы. Главная ценность Мизиано – не игра словами, а тонкое чувство времени со способностью сравнения прошлого с настоящим. Редкое качество, люди обычно не помнят, какими сами были, не то что страна и мир.
Олег Дерубец сказал про Мизиано, что он просто думает.
Информация организаторов:
7 июля известный российский искусствовед и куратор Виктор Мизиано станет гостем проекта «Что такое хорошо... в искусстве», стартовавшего осенью 2013 г. по инициативе Гете-Института в сотрудничестве с Государственным центром современного искусства. В своей лекции он рассмотрит современное искусство в контексте теории нематериального производства. На обсуждение будет вынесено утверждение, что усилия современного художника – а, следовательно, и куратора – направлены, прежде всего, на создание новых форм жизни, а не на производство материальных артефактов. Однако как оценить результаты этой деятельности? Виктор Мизиано предлагает заменить понятие «качество» на «ценности».
www.goethe.de/moskau > События
Конспект
Виктор Мизиано начал с рассказа о том как Леня Баженов на него посмотрел и сказал: ты уже не мальчик – и оставил ему Центр современного искусства на Якиманке, где Мизиано сделал несколько проектов. Мизиано растерян, он рассчитывал на молодую аудиторию, пришло много людей аудитория пестрая и он не знает что говорить. Он не философ. Говорить о качестве искусства ему сложно. Ему показали скульптуру Матисса в Пушкинском музее и он не увидел в нем нкакого качества – какой-то сгусток. Качество произведения сделанного рукотворно. Кто владеет мастерством остается в пределах цеха. Экскурс в сферу Хайдеггера из-за Сережи Ромашко. В советские годы Шилов и Глазунов а в советские годы они были еще более могущественны не попали в Академию художеств. Академики хранители умных пальцев не считали возможность допустить их в цех профессионалов несмотря на звонки из Политбюро. Произведение искусства воплощенное м.б. продано перепродано. Вся эта машина получает свое оправдание. В середине 2000-х категория качества вдруг вновь возникло, хотя в 90-х никто не употреблял. Произведения Анатолия Осмоловского имеет аллюзию на иконы и товарный вид. Осмоловский получил первую премию «Кандинский в Москве». Россия как говорили вставала с колен, начались инвестиции, создавались выставочные центры. Наконец появляется некий частный интерес к искусству. Категория качества была важна для того чтобы закрепить место лидеров за теми художниками, которые гарантируют лидирующее место. Теория марксиста Михаила Лифшица долго сохранялось в советские годы. Дмитрий Гутов начал говорить о непознаваемости наследия Лифшица. Строгие цеховые границы и продолжительная темпоральность. Категория качества восстановившись в 2000-е заставили говорить о художественного творчества. Один из номеров Художественного журнала посвящен был «Авангард и китч». Если перечитать того Гринберга там есть нюанс который пропустили. Он не в полной мере разделял традицию идущую от Аристотеля до Хайдеггера «Техно носитель смысла». Сквозь произведение мы прорываемся в трансцендентальное измерения. Вышедший из Канта романтизм противопоставлял себя нормативной традиции вкуса. Каждое произведение создает свой субъект смысла. Если мы посмотрим историю 20 века. Увидим постоянные колебания маятника от нормативного к возвышенности и от возвышенности к нормативному. Кстати у Канта есть одно соображение. Он говорил что художественное переживание оно не индивидуально. Т.е. качество институционально. Качество в оценке актуального оценку взяли на себя музеи новейшего искусства. Контемпорально а не мода. Появляется термин система современного искусства и в русском языке прижилось. Все хотели чтобы галереи биеннале фестивали были коммерческими. Социолог систем Никлас Луман. Некоммерческие институции отделены барьером от коммерческих. Незаинтересованность оценки качества гарантирует цены, потому что коррупция снижает качество. Музеи современного искусства создавались с 70-х. Совпали с искусством неоавангарда. Произведения Франческо Клементо одного из идолов 70-х, эффективно разыгравших свою институциональную судьбу. Музеи с возвратом к нормативу вкуса приняли неовангард – музеи-раковины вобрали в себя воронкой.
Как пример Осмоловского Мизиано показал его выходку – кран поднял его на плечо Маяковского на площади Маяковского жест рукой вызов. Все соврешается внутри герменевтического тела традиции и художественного вкуса. Замыкание тела искусства на себя. Гиперэстетизации подвергалось все. Медиализация. Вспомним яркую реальность 90-х: что бы ни делали яркие фигуры в Думе нарушая этические нормы, они украшали эфир и их оправдывало. В 90-е стратегия художественно-артистического поведения художника описал Пригов. Ситуация изменилась. К концу 2000-х стало ясно что мы живем в другом мире. Структура стала стремительно диверсифицироваться. Появилась агрессивно частная инфраструктура. Владельцы или доноры не очень считаются с экспертными суждениями. Все более навязывает свой частный вкус. Этих институций стало много. В Москве две трети современных институций созданы в последний год. Мир институций стремительно распухал и они все очень разные, сильно диверсифицированы в т.ч. политически. Выработать единый критерий вкуса типологически невозможно. и дело не только в том что китч стал возвышенным. Глобальная политика в искусстве не делается институциями. Социальные сети. Интернет. Миграционные потоки. Занятие политических позиций. Люди научились коммуницировать себя и выстраивать связи. Неолиберальный порядок продолжал держать мир до конца 2000-х. предпочли развивать сетевые миры неинституциональные где люди знакомятся развивают какие-то связи. Каждая сеть имеет свои критерии что есть качество и что качественным не является. Есть примеры когда одна подавляет одно и то же другое. Галерист не может делать выставку, потому что он продает произведения. Искусства много и рынков. Рынки не стали хуже, просто они ориентированы на свою клиентуру, имеют свои сети. Там есть свои новаторы свои эпигоны честные труженики. Современному критику в голову не придет оценивать художника. Задача Мизиано локализовать место художника в сетях. Конечно я его интерпретирую. Аналогично и газетная журнальная критика. От авторов газет требуется четкая информация. Сама инфраструктура уже не может претендовать на то на что она претендовала в 70-е быть носителем художественного вкуса. Панэстетитизм лишился своей инфраструктурной опоры. Говорят мы отсталые, но это происходит во всем мире. Панэстетизм и критика Швыдкой vs. Мединский. Это не особенность нашего медвежьего уголка.
Бунье (?) искусство действия подвергалось жесткой критике, его начали обвинять в том что он недостаточно эстетичен. Художники недостаточно политичны, недостаточно работают с маргиналами. Художник интерьеризируют конфликт и считается политичным. В 2000-е искусство все более принимает формы вне социального пространства. Огромная наука по созданию некой социальной жизни. Так же искусства борется с этой машиной. Жизнь вместо произведения. Создание новых форм жизни. Мы живем под спудом художественного града. Жизнь все больше эстетизируется. Качество заменяется какими-то другими категориями. Помогает нам разобраться с этой новой как бы внеэстетической практикой художников. Любые формы идентичности от имени которых вещает художник: угнетенного юга, Евразии, сексуального меньшинства.
Мизиано кажется что идеал возвышенного к чему- неопределимому. Перефразируя Сартра мы не ведаем что творим но мы отвечаем за то что мы есть. Художники не ведают что творят, но они отвечают за произведение.
Вопросы
Олег Дерубец: Спасибо вы нас очень хорошо сориентировали. Вы говорили о Лифшице, кажется в 20-30 годы они уже были очень ограничены в творчестве. Сейчас мир очень сложен идет борьба со сковывающими институтами. Мизиано в ответ сказал что есть искусство политическое и есть политика искусства. Если они связаны партийной дисциплиной у них маневр меньше. У прекраснодушных либералов любая критика западного искусства была моветоном.
Вы ищите автора свободных. Что для вас свобода? Мизиано конечно признал десубъективизацию субъекта, он остается частью некой сети. ситуация очень простая. Моя критика активистской позиции, художниками отстаивающими свою идентичность, я с ними много работал, поддерживал, сейчас происходит некая девальвация. Да это некоторая свобода но в рамках сети.
Сергей Ромашко относительно своего влияния на доклад сказал что больше не будет. Спасибо про критику которую забыли. Кризис это приговор. Критик превратился в гида такого Чичероне. Скорость с которой происходят изменения опережает процесс. Современная критика из Чичероне превращается в проводника по опасным местностям, можно сказать. Спасибо Сережа, сказал Мизиано.
Из Калининграда спросили про раздробленность из-за которой различия искусства и неискуства теряют смысл. Мизиано сослался на слова о том что каждое новое произведение художника заставляет нас переписать его прошлое творчество. Каковы границы цеха сегодня? Их нет. художник мог не учиться в художественном институте и не уметь рисовать. Вся сфера досуга, политика направлены на переформатирование жизни. Художник создавая новые формы жизни делает это ради самого процесса, во имя чистоты эксперимента. Это отделяет художника от нехудожника. При этом дверь в искусство открыта.
Постактивизм такой сети еще нет, это ощущение что ситуация стремительно меняется. художники, которые очаровывали, есть некоторое разочарование. Некоторые работают не хуже. Некоторые своими новыми работами не убеждают. А м.б. это связано с тем что сама ситуация такова. Мизиано живет в эпоху которую не понимает. В 90-е было ясно, эпоха вставания с колен тоже, 60-е тоже. Сейчас неясно. Представитель неделикатного поколения сказал что Мизиано в том возрасте. Есть эпоха стариковская, когда вещи кажутся сложными. Мизиано на мудрость не претендует. Он всего лишь мэтр, а Баженов патриарх.
Отвечая на вопрос МП, Мизиано сказал что чем это можно объяснить дискуссия ведется об этом пишут работы. О противопоставлении Швыдкого и Мединского Мизиано сказал артистично-клоунски. Швыдкой человек артистичный, немножко клоун социальный, ко всему относился с легким цинизмом легко погашал. Мединский выступает с такой жесткой нео-моралистической позиции и этим он абсолютно, сколько бы ни ругали его наши либералы, он абсолютно созвучен эпохе своей с моей точки зрения.
Постактивист Виктор Мизиано живет в эпоху, которую не понимает, так быстро меняется – это старческое и все кажется сложным? О качестве искусства от противного – Матисс Шилов Глазунов – лекция в Центре современного искусства на Зоологической
Художественный руководитель Государственного центра современного искусства Леонид Баженов открыл лекцию: Виктор Мизиано: «Ценности вместо качества» в цикле «Что такое хорошо... в искусстве». Бажанов надеется что сотрудничество с Гете-институтом продолжится.
Руководитель отдела культурных программ Гете-института Астрид Веге рада приветствовать. Лекция относится к программе что такое хорошо в искусстве, которая началась осенью 2013 года. Конечно понятие что такое качество в искусстве это очень сложно. Первый доклад серии состоялся в этом же зале «Искусство и капитал». Сегодня доклад Мизиано будет посвящен ценностям. Мы пытаемся после каждой лекции издавать текст на русском.
Л.М.: Вопрос – с чем связаны описанные перемены – с переменами в самом человеке или с экстенсивным развитием коммуникации?
Вся лекция Виктора Мизиано – пример блестящего словоблудия вокруг противопоставления полной ерунды нормативу вкуса. Аудитория на начало второго часа притомилась начали клевать носом. Однако Мизиано принялся сыпать словами именами названиями направлений за которыми проступал четкий смысл – самоорганизация людей в сети, неинституциональная и перспективная по сравнению с любой статусно профессиональной сферой. Знает ли Мизиано что то же самое происходит в науке, образовании, политике, журналистике? – далее везде. В любом случае неплохо было бы ему перевести свои мудрые мысли на русский язык.
Впервые встречаю автора такой лекции, чья оценка политики не вызывает у меня отторжения и кажется адекватной на фоне знаний из Думы. Главная ценность Мизиано – не игра словами, а тонкое чувство времени со способностью сравнения прошлого с настоящим. Редкое качество, люди обычно не помнят, какими сами были, не то что страна и мир.
Олег Дерубец сказал про Мизиано, что он просто думает.
Информация организаторов:
7 июля известный российский искусствовед и куратор Виктор Мизиано станет гостем проекта «Что такое хорошо... в искусстве», стартовавшего осенью 2013 г. по инициативе Гете-Института в сотрудничестве с Государственным центром современного искусства. В своей лекции он рассмотрит современное искусство в контексте теории нематериального производства. На обсуждение будет вынесено утверждение, что усилия современного художника – а, следовательно, и куратора – направлены, прежде всего, на создание новых форм жизни, а не на производство материальных артефактов. Однако как оценить результаты этой деятельности? Виктор Мизиано предлагает заменить понятие «качество» на «ценности».
www.goethe.de/moskau > События
Конспект
Виктор Мизиано начал с рассказа о том как Леня Баженов на него посмотрел и сказал: ты уже не мальчик – и оставил ему Центр современного искусства на Якиманке, где Мизиано сделал несколько проектов. Мизиано растерян, он рассчитывал на молодую аудиторию, пришло много людей аудитория пестрая и он не знает что говорить. Он не философ. Говорить о качестве искусства ему сложно. Ему показали скульптуру Матисса в Пушкинском музее и он не увидел в нем нкакого качества – какой-то сгусток. Качество произведения сделанного рукотворно. Кто владеет мастерством остается в пределах цеха. Экскурс в сферу Хайдеггера из-за Сережи Ромашко. В советские годы Шилов и Глазунов а в советские годы они были еще более могущественны не попали в Академию художеств. Академики хранители умных пальцев не считали возможность допустить их в цех профессионалов несмотря на звонки из Политбюро. Произведение искусства воплощенное м.б. продано перепродано. Вся эта машина получает свое оправдание. В середине 2000-х категория качества вдруг вновь возникло, хотя в 90-х никто не употреблял. Произведения Анатолия Осмоловского имеет аллюзию на иконы и товарный вид. Осмоловский получил первую премию «Кандинский в Москве». Россия как говорили вставала с колен, начались инвестиции, создавались выставочные центры. Наконец появляется некий частный интерес к искусству. Категория качества была важна для того чтобы закрепить место лидеров за теми художниками, которые гарантируют лидирующее место. Теория марксиста Михаила Лифшица долго сохранялось в советские годы. Дмитрий Гутов начал говорить о непознаваемости наследия Лифшица. Строгие цеховые границы и продолжительная темпоральность. Категория качества восстановившись в 2000-е заставили говорить о художественного творчества. Один из номеров Художественного журнала посвящен был «Авангард и китч». Если перечитать того Гринберга там есть нюанс который пропустили. Он не в полной мере разделял традицию идущую от Аристотеля до Хайдеггера «Техно носитель смысла». Сквозь произведение мы прорываемся в трансцендентальное измерения. Вышедший из Канта романтизм противопоставлял себя нормативной традиции вкуса. Каждое произведение создает свой субъект смысла. Если мы посмотрим историю 20 века. Увидим постоянные колебания маятника от нормативного к возвышенности и от возвышенности к нормативному. Кстати у Канта есть одно соображение. Он говорил что художественное переживание оно не индивидуально. Т.е. качество институционально. Качество в оценке актуального оценку взяли на себя музеи новейшего искусства. Контемпорально а не мода. Появляется термин система современного искусства и в русском языке прижилось. Все хотели чтобы галереи биеннале фестивали были коммерческими. Социолог систем Никлас Луман. Некоммерческие институции отделены барьером от коммерческих. Незаинтересованность оценки качества гарантирует цены, потому что коррупция снижает качество. Музеи современного искусства создавались с 70-х. Совпали с искусством неоавангарда. Произведения Франческо Клементо одного из идолов 70-х, эффективно разыгравших свою институциональную судьбу. Музеи с возвратом к нормативу вкуса приняли неовангард – музеи-раковины вобрали в себя воронкой.
Как пример Осмоловского Мизиано показал его выходку – кран поднял его на плечо Маяковского на площади Маяковского жест рукой вызов. Все соврешается внутри герменевтического тела традиции и художественного вкуса. Замыкание тела искусства на себя. Гиперэстетизации подвергалось все. Медиализация. Вспомним яркую реальность 90-х: что бы ни делали яркие фигуры в Думе нарушая этические нормы, они украшали эфир и их оправдывало. В 90-е стратегия художественно-артистического поведения художника описал Пригов. Ситуация изменилась. К концу 2000-х стало ясно что мы живем в другом мире. Структура стала стремительно диверсифицироваться. Появилась агрессивно частная инфраструктура. Владельцы или доноры не очень считаются с экспертными суждениями. Все более навязывает свой частный вкус. Этих институций стало много. В Москве две трети современных институций созданы в последний год. Мир институций стремительно распухал и они все очень разные, сильно диверсифицированы в т.ч. политически. Выработать единый критерий вкуса типологически невозможно. и дело не только в том что китч стал возвышенным. Глобальная политика в искусстве не делается институциями. Социальные сети. Интернет. Миграционные потоки. Занятие политических позиций. Люди научились коммуницировать себя и выстраивать связи. Неолиберальный порядок продолжал держать мир до конца 2000-х. предпочли развивать сетевые миры неинституциональные где люди знакомятся развивают какие-то связи. Каждая сеть имеет свои критерии что есть качество и что качественным не является. Есть примеры когда одна подавляет одно и то же другое. Галерист не может делать выставку, потому что он продает произведения. Искусства много и рынков. Рынки не стали хуже, просто они ориентированы на свою клиентуру, имеют свои сети. Там есть свои новаторы свои эпигоны честные труженики. Современному критику в голову не придет оценивать художника. Задача Мизиано локализовать место художника в сетях. Конечно я его интерпретирую. Аналогично и газетная журнальная критика. От авторов газет требуется четкая информация. Сама инфраструктура уже не может претендовать на то на что она претендовала в 70-е быть носителем художественного вкуса. Панэстетитизм лишился своей инфраструктурной опоры. Говорят мы отсталые, но это происходит во всем мире. Панэстетизм и критика Швыдкой vs. Мединский. Это не особенность нашего медвежьего уголка.
Бунье (?) искусство действия подвергалось жесткой критике, его начали обвинять в том что он недостаточно эстетичен. Художники недостаточно политичны, недостаточно работают с маргиналами. Художник интерьеризируют конфликт и считается политичным. В 2000-е искусство все более принимает формы вне социального пространства. Огромная наука по созданию некой социальной жизни. Так же искусства борется с этой машиной. Жизнь вместо произведения. Создание новых форм жизни. Мы живем под спудом художественного града. Жизнь все больше эстетизируется. Качество заменяется какими-то другими категориями. Помогает нам разобраться с этой новой как бы внеэстетической практикой художников. Любые формы идентичности от имени которых вещает художник: угнетенного юга, Евразии, сексуального меньшинства.
Мизиано кажется что идеал возвышенного к чему- неопределимому. Перефразируя Сартра мы не ведаем что творим но мы отвечаем за то что мы есть. Художники не ведают что творят, но они отвечают за произведение.
Вопросы
Олег Дерубец: Спасибо вы нас очень хорошо сориентировали. Вы говорили о Лифшице, кажется в 20-30 годы они уже были очень ограничены в творчестве. Сейчас мир очень сложен идет борьба со сковывающими институтами. Мизиано в ответ сказал что есть искусство политическое и есть политика искусства. Если они связаны партийной дисциплиной у них маневр меньше. У прекраснодушных либералов любая критика западного искусства была моветоном.
Вы ищите автора свободных. Что для вас свобода? Мизиано конечно признал десубъективизацию субъекта, он остается частью некой сети. ситуация очень простая. Моя критика активистской позиции, художниками отстаивающими свою идентичность, я с ними много работал, поддерживал, сейчас происходит некая девальвация. Да это некоторая свобода но в рамках сети.
Сергей Ромашко относительно своего влияния на доклад сказал что больше не будет. Спасибо про критику которую забыли. Кризис это приговор. Критик превратился в гида такого Чичероне. Скорость с которой происходят изменения опережает процесс. Современная критика из Чичероне превращается в проводника по опасным местностям, можно сказать. Спасибо Сережа, сказал Мизиано.
Из Калининграда спросили про раздробленность из-за которой различия искусства и неискуства теряют смысл. Мизиано сослался на слова о том что каждое новое произведение художника заставляет нас переписать его прошлое творчество. Каковы границы цеха сегодня? Их нет. художник мог не учиться в художественном институте и не уметь рисовать. Вся сфера досуга, политика направлены на переформатирование жизни. Художник создавая новые формы жизни делает это ради самого процесса, во имя чистоты эксперимента. Это отделяет художника от нехудожника. При этом дверь в искусство открыта.
Постактивизм такой сети еще нет, это ощущение что ситуация стремительно меняется. художники, которые очаровывали, есть некоторое разочарование. Некоторые работают не хуже. Некоторые своими новыми работами не убеждают. А м.б. это связано с тем что сама ситуация такова. Мизиано живет в эпоху которую не понимает. В 90-е было ясно, эпоха вставания с колен тоже, 60-е тоже. Сейчас неясно. Представитель неделикатного поколения сказал что Мизиано в том возрасте. Есть эпоха стариковская, когда вещи кажутся сложными. Мизиано на мудрость не претендует. Он всего лишь мэтр, а Баженов патриарх.
Отвечая на вопрос МП, Мизиано сказал что чем это можно объяснить дискуссия ведется об этом пишут работы. О противопоставлении Швыдкого и Мединского Мизиано сказал артистично-клоунски. Швыдкой человек артистичный, немножко клоун социальный, ко всему относился с легким цинизмом легко погашал. Мединский выступает с такой жесткой нео-моралистической позиции и этим он абсолютно, сколько бы ни ругали его наши либералы, он абсолютно созвучен эпохе своей с моей точки зрения.