Коммерциализация склада ума: эксперты Мосгордумы ищут применение инновационному потенциалу Москвы
Экономист Борис Леонтьев открыл закон халявы интеллектуальной природы – предпочтительность безответственности
Некоммерческое партнерство экспертов Федерального Собрания РФ «Парламентский Центр «Наукоемкие технологии, интеллектуальная собственность» (ПЦ «НТИС») совместно с Комиссией Московской городской Думы по экономической политике, науке и промышленности провели в четверг 17 апреля круглый стол «Коммерциализация интеллектуальной собственности – важный фактор инновационного развития экономики Москвы».
По оценкам экспертов в Москве сосредоточено порядка трети интеллектуального потенциала всей нашей страны, однако эффективность его использования недостаточна. Построение инновационной экономики требует активизации коммерческого использования результатов научно-технической деятельности и других объектов интеллектуальной собственности. Целью проведения Круглого стола является разработка рекомендаций по активизации использования интеллектуального богатства Москвы для органов государственной власти, хозяйствующих структур и институтов гражданского общества.
На круглом столе выявилось много существенного. Депутат Александр Крутов вспомнил о преимуществах советской двухступенчатой модели – авторское свидетельство и патент. За всю историю СССР удалось зафиксировать только два открытия: системы с переменной структурой (СПС) академика Станислава Емельянова и принцип инвариантности профессора Георгия Щипанова, они были коллегами Крутова по кафедре.
Вступился за открытия директор Федерального института оценки интеллектуальной собственности и бизнеса Борис Леонтьев. Открытие – это новая природная закономерность, которую люди не знали.
В экономике мы имеем дело с природой, съязвил Крутов.
Как экономист Леонтьев знает, что в экономике никаких законов нет и быть не может, а законы есть в интеллектуальной природе. В рамках интеллектуальной природы законов немеряно, они касаются напрямую экономики.
Леонтьев отметил, чем интересная Москва – колоссальный инвестиционный потенциал. Продукцией Академии должны быть открытия, а не статьи. Зачем Академия работает на Запад? Лазер Черенков открыл, а все патенты в США. Коммерсант Маркони который технического образования не имел, запатентовал в Англии идеи Попова. Хотел идеи Теслы запатентовать. Киргизия уже нас обогнала, у них всего двести патентов, но есть Агентство по управлению интеллектуальной собственностью. У нас агентства нет и патентов сорок тысяч. Потенциал ноль.
Президент «Агентства высоких технологий и предпринимательства» Олег Новиков вспоминал советское время, когда были изобретатели. Имели по шесть, десять тысяч изобретений. Не все же у нас было плохое в Советском Союзе. В мире нет прямых линий, турбулентность. Это направление – турбулентность – новый шаг нашей цивилизации.
В комментарии МП Леонтьев сказал что, чистой экономики не бывает, она вся связана со всеми социальными процессами. Турбулентность, структура хаоса в неживой и живой природе похоже проявляются. На все надо смотреть комплексно, системно. Системности нам не хватает. В интеллектуальной природе есть закон предпочтительность безответственности – люди всегда выбирают место, чтобы благ было много, а отвечать не следовало бы. Закон халявы в интеллектуальной природе.
В комментарии МП Валерий Севостьянов рассказал, что в начале двухтысячных годов Московская комиссия по науке и технике с его участием создала Методику экспресс-оценки объектов интеллектуальной собственности. Расхождения с зарубежными методами около 15-20%. Точность оценки нематериальных активов (интеллектуальной собственности) всего 5%. Однако, как утверждал Севостьянов, рынок коммерциализации интеллектуальной собственности de facto сложился диким образом по аналогии с мировым рынком наркотиков и действует за счет разницы на несколько порядков в себестоимости создания продукта и коммерческой выручки.
В 1973 году СССР в работе над своим имиджем объявил о присоединении к международным соглашениям по интеллектуальной собственности и перестал копировать зарубежные разработки. Однако в защите отечественной интеллектуальной собственности единственным инструментом оставалась секретность. Режим слабел и окончательно пал после развала СССР. Севостьянов боролся с Джорджем Соросом – типичный пример интеллектуального воровства, была выстроена система, когда за грант в триста долларов российский ученый отдавал разработки своего института за десять лет. При этом эффективной системы правовой защиты не было. Лицензии на АКМ-47 были отданы Чехословакии и Китаю за копейки и Калашников ничего не получал.
За обсуждением как всегда стоял общий вывод, известный из труда «Россия и Европа» русского мыслителя, крымчанина Николая Данилевского: Запад никогда не признает Россию. Последующий опыт показал, что никогда России не позволят выигрывать по западным правилам, потому что в честной законной конкуренции и США и Китай проигрывают. По твердым правилам на основе честного паритета выигрывает Россия.
Из обсуждения в МГД можно сделать следующий вывод. В СССР система коммерциализации интеллектуальной собственности работала по собственным правилам. Все созданное на рабочем месте считалось собственностью государства. Изобретения регистрировались и автор мог получить вознаграждение рублей десять. В США рынок коммерциализации нематериальных активов работает за счет огромного притока ресурсов и однобокой защиты интеллектуальной собственности в интересах крупных корпораций. Коммерческие интересы североамериканских корпораций, называющихся международными, обеспечивает политика США через специально для этого созданные структуры в т.ч. Минэк и ВШЭ в России. США ни при каких условиях не признают российские достижения, чтобы не терять возможности их присваивать. Это касается не только отчужденной интеллектуальной собственности, но и ее носителей в виде выпускников вузов и молодых ученых. Чтобы выдавить их из России, создаются аффилированные системы рейтингования и индексирования (рейтинги университетов, индекс Хирша). Схема должна исключить признание и коммерциализацию в России.
Экономист Борис Леонтьев открыл закон халявы интеллектуальной природы – предпочтительность безответственности
Некоммерческое партнерство экспертов Федерального Собрания РФ «Парламентский Центр «Наукоемкие технологии, интеллектуальная собственность» (ПЦ «НТИС») совместно с Комиссией Московской городской Думы по экономической политике, науке и промышленности провели в четверг 17 апреля круглый стол «Коммерциализация интеллектуальной собственности – важный фактор инновационного развития экономики Москвы».
По оценкам экспертов в Москве сосредоточено порядка трети интеллектуального потенциала всей нашей страны, однако эффективность его использования недостаточна. Построение инновационной экономики требует активизации коммерческого использования результатов научно-технической деятельности и других объектов интеллектуальной собственности. Целью проведения Круглого стола является разработка рекомендаций по активизации использования интеллектуального богатства Москвы для органов государственной власти, хозяйствующих структур и институтов гражданского общества.
На круглом столе выявилось много существенного. Депутат Александр Крутов вспомнил о преимуществах советской двухступенчатой модели – авторское свидетельство и патент. За всю историю СССР удалось зафиксировать только два открытия: системы с переменной структурой (СПС) академика Станислава Емельянова и принцип инвариантности профессора Георгия Щипанова, они были коллегами Крутова по кафедре.
Вступился за открытия директор Федерального института оценки интеллектуальной собственности и бизнеса Борис Леонтьев. Открытие – это новая природная закономерность, которую люди не знали.
В экономике мы имеем дело с природой, съязвил Крутов.
Как экономист Леонтьев знает, что в экономике никаких законов нет и быть не может, а законы есть в интеллектуальной природе. В рамках интеллектуальной природы законов немеряно, они касаются напрямую экономики.
Леонтьев отметил, чем интересная Москва – колоссальный инвестиционный потенциал. Продукцией Академии должны быть открытия, а не статьи. Зачем Академия работает на Запад? Лазер Черенков открыл, а все патенты в США. Коммерсант Маркони который технического образования не имел, запатентовал в Англии идеи Попова. Хотел идеи Теслы запатентовать. Киргизия уже нас обогнала, у них всего двести патентов, но есть Агентство по управлению интеллектуальной собственностью. У нас агентства нет и патентов сорок тысяч. Потенциал ноль.
Президент «Агентства высоких технологий и предпринимательства» Олег Новиков вспоминал советское время, когда были изобретатели. Имели по шесть, десять тысяч изобретений. Не все же у нас было плохое в Советском Союзе. В мире нет прямых линий, турбулентность. Это направление – турбулентность – новый шаг нашей цивилизации.
В комментарии МП Леонтьев сказал что, чистой экономики не бывает, она вся связана со всеми социальными процессами. Турбулентность, структура хаоса в неживой и живой природе похоже проявляются. На все надо смотреть комплексно, системно. Системности нам не хватает. В интеллектуальной природе есть закон предпочтительность безответственности – люди всегда выбирают место, чтобы благ было много, а отвечать не следовало бы. Закон халявы в интеллектуальной природе.
В комментарии МП Валерий Севостьянов рассказал, что в начале двухтысячных годов Московская комиссия по науке и технике с его участием создала Методику экспресс-оценки объектов интеллектуальной собственности. Расхождения с зарубежными методами около 15-20%. Точность оценки нематериальных активов (интеллектуальной собственности) всего 5%. Однако, как утверждал Севостьянов, рынок коммерциализации интеллектуальной собственности de facto сложился диким образом по аналогии с мировым рынком наркотиков и действует за счет разницы на несколько порядков в себестоимости создания продукта и коммерческой выручки.
В 1973 году СССР в работе над своим имиджем объявил о присоединении к международным соглашениям по интеллектуальной собственности и перестал копировать зарубежные разработки. Однако в защите отечественной интеллектуальной собственности единственным инструментом оставалась секретность. Режим слабел и окончательно пал после развала СССР. Севостьянов боролся с Джорджем Соросом – типичный пример интеллектуального воровства, была выстроена система, когда за грант в триста долларов российский ученый отдавал разработки своего института за десять лет. При этом эффективной системы правовой защиты не было. Лицензии на АКМ-47 были отданы Чехословакии и Китаю за копейки и Калашников ничего не получал.
За обсуждением как всегда стоял общий вывод, известный из труда «Россия и Европа» русского мыслителя, крымчанина Николая Данилевского: Запад никогда не признает Россию. Последующий опыт показал, что никогда России не позволят выигрывать по западным правилам, потому что в честной законной конкуренции и США и Китай проигрывают. По твердым правилам на основе честного паритета выигрывает Россия.
Из обсуждения в МГД можно сделать следующий вывод. В СССР система коммерциализации интеллектуальной собственности работала по собственным правилам. Все созданное на рабочем месте считалось собственностью государства. Изобретения регистрировались и автор мог получить вознаграждение рублей десять. В США рынок коммерциализации нематериальных активов работает за счет огромного притока ресурсов и однобокой защиты интеллектуальной собственности в интересах крупных корпораций. Коммерческие интересы североамериканских корпораций, называющихся международными, обеспечивает политика США через специально для этого созданные структуры в т.ч. Минэк и ВШЭ в России. США ни при каких условиях не признают российские достижения, чтобы не терять возможности их присваивать. Это касается не только отчужденной интеллектуальной собственности, но и ее носителей в виде выпускников вузов и молодых ученых. Чтобы выдавить их из России, создаются аффилированные системы рейтингования и индексирования (рейтинги университетов, индекс Хирша). Схема должна исключить признание и коммерциализацию в России.