Сергей Нарышкин предложил Иосифу Кобзону с Марией Максаковой записать Гимн России для исполнения в Госдуме. Кобзон принял предложение как поручение
Кобзон: Встретились депутат украинский и российский: слухай куме а як у вас парламент звется? – Дума. А у вас? – Рада. – Ну и чему она рада? – Шо нэ Дума.
Татьяна Устинова написала роман про Думу, проработав кучу литературы. Она боится не подпортить репутацию, а всегда одного: плохо сделать свою работу.
В понедельник 16 декабря в Золотом зале Государственной Думы руководитель аппарата палаты Джахан Поллыева провела поэтический вечер «Идут белые снеги: история России в поэтических строфах». Ключом своего замысла она избрала связь времен в поэтическом ракурсе – оттепели 60-х и времени расцвета дискуссий дореволюционной Думы. Джахан Поллыева представила только что вышедший сборник стихотворений «Законодательным скучая взором...» сост., введ. и коммент.к.И.Могилевского. Предисловие Т.В.Устиновой - М., РОССПЭН, 2013. – 111 с., тир. 1 тыс. экз. Сборник составлен из стихотворений депутатов Думы и известных поэтов о Думе. Связь времен с таким подспорьем выглядит весьма выразительно, отражая периодичность творческих периодов человеческой истории.
Открыл вечер председатель ГД Сергей Нарышкин. Творческая составляющая является одной из основных составляющих творчества парламента. Депутат политик должен остро чувствовать эпоху, обращаться к сердцам людей. депутаты пишут стихи и сегодня мы эти стихи услышим. Прошлый год был объявлен годом истории. Занимаясь историей российского парламентаризма мы хотели бы провести параллели. Обнаружили что депутаты дореволюционных Дум, сегодня всем участникам подарим сборник. творчество и милосердие часто идут рядом. Хотел бы обратить внимание на проблемы детских домов. Дума шефствует над одним из детских домов Московской области, ему исполнится 70 лет. Идея творческого вечера пришла в голову Джахан Поллыевой.
Руководитель аппарата ГД Джахан Поллыева сказала что самый главный итог года поэтический. Поэзия камертон жизни человека. Хотела бы чтобы сегодня мы подвели итоги года. Будут звучать не только стихи но и песни. У нас присутствуют гости директора музеев, очень многое сделано благодаря им. Издатель Андрей Сорокин выпустил книгу. В ней есть не только стихи депутатов, но и Ахматовой, Пастернака, Маяковского. Татьяна Устинова прочитала книжку до того как она вышла и написала предисловие. начальник канцелярии Госдумы Николай Недоброво и Анна Ахматова писали друг другу стихи: «Я на три четверти сделана тобой. Напомним от трагедии этой семьи Полллыева сказала что сама семья это история.
Писатель Татьяна Устинова написала роман о Государственной Думе по подсказанной идее Нарышкина и Поллыевой. Историю придумала сама писательница, дался роман ей тяжело но написала быстро с августа он уже почти закончен. Он не боится что на нее перекинется отношение к Думе, про которую критики предпочитают не знать. Она всегда боится только одного плохо сделать свою работу. Книга выйдет в издательстве «Эксмо». Про первую Думу которая просуществовала почти ничего. Слова «история парламентаризма в России» не говорили ей ничего. Про 1905 год знала только что поп Гапон повел людей на штыки. Есть такая наука история если бы мы знали то знали бы куда дальше идти а мы не знаем. Узнала как называлась Первая мировая война в России – Вторая отечественная. В романе есть персонаж Петр Валерьянович Ворошилов. Организовал работу Думы Шаховской, он был депутат организовал работу Думы как государственного учреждения. Председатель Думы Сергей Муромцев написал: «Кто в сорок не пессимист а пятьдесят и мизантроп тот может быть и сердцем чист но идиотом ляжет в гроб». Думский пристав выдворил официанта думского буфета за то что он не-депутат читал стенограмму Думы. Депутат Иванцов с нервным расстройством был помещен в сумасшедший дом он был одержим желанием баллотироваться сразу на все должности. Другой депутат разводил кур своем номере а яйца продавал австрийскому посланнику который жил этажом выше. Это очень интересная работа надо всем рассказывать в чем состоит парламентская работа. Люди думают что в зале сидят люди и нажимают кнопки это неправильно. Работа Думы это очень интересно. С наступающим вас Рождеством.
Помощник полпреда президента в ДФО Светлана Попова прочитала свое недавнее стиховтворение:
I
Я на Орду отправлена была,
Мне на роду написан долгий век.
Чужая дочь, запомнила ночлег,
Единственный, который прожила.
В такую темень – лучшего коня!
У азиатской ночи на краю
Не засмеюсь, не плачу, не пою,
Холодными монетками звеня.
Я горсть земли, я пыль её дорог,
Забыта богом на исходе лет.
И смотрит перепуганный сурок
На мой тяжёлый кованый
браслет.
Я почернею с горечью огня:
Полынь, ковыль, уральская вода.
И догорит великая Орда,
Когда-то схоронившая меня.
II
Глухая ночь, о доме расскажи!
Коричневым обманом вьётся
плеть.
Сегодня на рассвете умереть
Мне добрый хан в подарок
разрешил.
Окончен плен, наложница, спеши.
Поставлена последняя печать.
И бесполезно плакать и кричать
О смерти и бессмертии души.
Шелка, меха – себя не обмануть!
Течёт река оборванным крестом.
Хочу войти и тихо утонуть
Осенним ветром брошенным
листом.
Я русу косу закручу жгутом,
Исподнюю рубашку не сниму.
И помолюсь, прегрешная, о том,
Что зла не захотела никому.
О том, что будет, и не изменить.
Вода до самой шеи дотекла.
В последний раз: спаси и сохрани,
Плывущие по небу купола.
Студентка ГИТИС Екатерина Лукаш прочитала стихотворение Саши Черного: «Гессен сидел с Милюковым в печали. Оба курили и оба молчали. Гессен спросил его кротко как Авель: «Есть ли у нас Конституция, Павел?» Встал Милюков. Запинаясь от злобы, Резко ответил «Еще бы! Еще бы!» Долго сидели в партийной печали. Оба курили и оба молчали. Гессен опять придвигается ближе: «Я никому не открою – скажи же!» Раненый демон в зрачках Милюкова: «Есть для кадет! А о прочих – ни слова...» Мнительный взгляд на соратника бросив, вновь начинает прекрасный Иосиф: «Есть ли...», нор слезы текут по жилету – На ухо Павел шепнул ему: «Нету!» Обнялись нежно и в мирной печали Долго курили и долго молчали» (1909).
Прочувствовать эпоху и декаданс, – похвалил студентку Андрей Петров. Речь шла не о документе, а об ограничении власти царя. Только кадеты – конституционные демократы – говорили что да. Стихотворение показывает что они сами в это не верили. Саша Черный: если парламент нет бог есть. Рассматривался простой вопрос почему в России убыточные железные дороги. Минфин Владимир Коковцев в ответ на предложение Милюкова создать комиссию сказал слава богу в России нет парламента. Когда дискуссия выплеснулась в прессу и Коковцев уже было хотел извиниться Столыпин ему запретил: в России парламента нет а есть народное представительства.
Илья прочитал стихотворение Гессена: не напрасно я разумное искал... не напрасно я вечное искал. Если вечное темно а разумно далеко как же бога я пойму?
Поллыева отметила быстроту смены эпох. Сразу скачок к временам оттепели. Наши историки до сих пор спорят а была ли Конституция или за нее можно было выдать основной свод законом? Хорошо что у нас она есть.
Мария Максакова-Игенбергс своим профессионально оперным голосом исполнила отрывок из кантаты «Москва» Чайковского, предупредив что ничего не будет петь про красный стяг. Мы собираемся принимать закон о меценатской деятельности. Если бы не было фон Мекк, не было бы кантаты а жить ведь Чайковскому на что-то было надо: Кто мне силу даст умудрить меня.
Депутат Дмитрий Носов вышел прочитать свои стихи и признался – волнуюсь: Я воином родился и воином умру.... Россия великая наша держава и воинам погибшим здесь вечная слава.
Стихотворение посвященное маме депутата: Тебя люблю безумно мама...
Депутат Елена Драпеко первый раз здесь и ей бесконечно нравится этот вечер. Ей повезло, она выросла в Царском селе. Все конечно одаренные дети и Драпеко писала стихи наверно ужасные. Татьяна Григорьевна Гнедич научила читать стихи. Перепечатывала самиздат на машинке которую папа привез из Германии. Сборник за который разогнали молодых поэтов был напечатан на моей машинке. Спас хороший человек, сказал что сумасшедшая. Писала статью о буднях Государственной Думы и к трем часам утра поняла что написала фельетон.
Главный редактор, человек и журналист Андрей Колесников создал литературный журнал «Русский пионер».
Поллыева после войны возникало чувство свободы стремление к ней. Так было каждый раз. Именно в этот период были сделаны открытия, пошли вперед физика космонавтика.
Ребята из ГИТИСа впервые здесь споют: И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.
Иосиф Кобзон говорят Кобзон статичный певец – мне не нужно было привлекать внимание, мне нужно было чтобы слышали слово. Было чудесное время ренессанса, гитарное время. А сколько мы пели комсомольские песни и у костра и за столом. Я рожден в Украине и меня безумно волнует что происходит там, где пупок зарыт, а мой пупок зарыт в Донбассе.
Поллыева отметила что Евгений Евтушенко написал стихотворение Идут белые снеги в 35 лет – попрощавшись и снова родившись: Если будет Россия значит будут и я. Идут белые снеги – идут снизу.
Кобзон: Вы посмотрите что творит Джахан Реджеповна сидит председатель она нами руководит как хочет. Русь моя жизнь моя вместе нам маяться. Царь да Сибирь да Ермак да тьма. Не пора ль разлучиться раскаяться вольному сердцу на что твоя мгла.
Сергей Нарышкин предложил Иосифу Кобзону вместе с Марией Максаковой записать Гимн России для исполнения в Государственной Думе. Кобзон принял предложение как поручение. Дума иногда думает. Встретились депутат украинский и российский: слухай куме а як у вас парламент зовется? – Дума. А у вас? – Рада. – Ну и чему она рада? – Что не Дума.
Виноградную косточку в теплую землю зарою... Кобзон обратился к присутствующим с призывом дружите с песней, дружите со словом. Что вы должны спеть дома с семьей у новогодней елки: в лесу родилась елочка... С Новым годом!
Зампред Думы Людмила Швецова вспомнила как в 50-е, 60-е годы обуяла поэзия. Политехнический буквально разрывала поэзия. В 1956 году открылся памятник Маяковскому и в дождь и снег у него читали стихи. В этом году первый том антологии русской поэзии получил премию «Антология русской поэзии». Задумали Евтушенко с Адамовичем. Отца Людмилы Ивановны его бойцы прозвали Ванькой-встанькой – Ванька-встанька встал в атаку и нам пора. Еще девочкой Швецова читала любимое стихотворение Евгения Евтушенко «Сказка о русской игрушке»:
По разграбленным селам
Шла орда на рысях
Приторочившись к седлам
рысакосый ясак
Как под темной водою
Молодая ветла
Русь была под ордою
Русь почти не была
Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.
От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.
И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек
Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник - толмачь.
В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.
Тот вздохнул: - Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.
Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей
И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох - дергунец
Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый
И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг
В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.
Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
- Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.
Хан добавил икнувши:
- Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.
Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
- Сочиню, просветлю.
Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
- Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.
На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.
Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.
Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.
Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.
Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка
Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней
И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.
Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.
А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял
Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.
Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.
Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет
Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог
Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.
Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез
И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.
Директор Музея современной российской истории Сергей Архангелов пришел с подарком – каталогом Евтушенко. Евтушенко передает всему нашему собранию большие приветы.
Сергей Нарышкин поблагодарил за подарок. За Год российской истории действительно много было сделано. Нарышкин поблагодарил за сотрудничество и вручил благодарности Архангелову и директору ГИМ Алексею Левыкину
Депутат Олег Смолин спел песню Юрия Лореса на 9 мая – Смолин сам играл себе на рояле, причем весьма виртуозно: там где люди не любят друг друга там уходит земля из-под ног.
Джахан Поллыева очень бы хотела чтобы круг нашего литературного кружка расширялся. У меня десять книжек стихов, рассказала один и стою здесь.
Сенатор Антон Беляков вышел с критикой Поллыевой: у вас прекрасный конферанс но чтобы он ни сказал все равно облажается после Кобзона и студентов ГИТИСа. Вознесенский: есть русская интеллигенция. Я был бы не я если бы не внес свою ложку в бочку. Исповедь Роллс-Ройса – реальная история. Автор Александр Вулых и Антон Беляков, прочитав стихи с правкой:
Исповедь роллс-ройса
Александр Вулых
Родился я и изобрёлся
В Манчестер-сити по весне.
Мой папа был Стюартом Роллсом,
А Генри Ройс был мамой мне.
Меня вручную собирали:
Колеса, кузов и кардан,
И слоем дорогой эмали
Мне покрывали мой седан.
На полированной торпеде
Раскинули приборный блок
И статуэткой Сильвер Леди
Украсили мой передок.
За неземной дизайн модели
В своем величии крутом,
И за примочки на панели
Мне дали прозвище «Фантом».
Да и вообще, как говорится,
Я был рожден в семье своей
Для лордов, герцогов и принцев,
Для королев и королей!
Я был красив, как Дух Экстаза,
А то и краше был подчас…
Моим хозяином стал сразу
Его Высочество принц Чарльз.
Я помню, как-то летом жарким,
Пылающим, как Жанна д Арк,
К любовнице Камилле Паркер
Возил я Чарльза в Риджент-парк.
Я помню аромат «Шанели»,
Когда в салоне, как змею,
Валтузил жопой по панели
Принц Чарльз любовницу свою,
А после, как бывало часто,
Храня достоинство в груди,
Я вез обратно принца Чарльза
Домой, к законной леди Ди.
Ах, эти милые забавы!
Скажу по правде, что в душе
Я был растроган ими, право,
Как шалостями малышей.
Клянусь любимым старшим братом,
Который Ленина возил,
Я был тогда аристократом
В полтыщи лошадиных сил!
И моему крутому бренду
Завидовали лорд и сэр…
А вскоре взял меня в аренду
Премьер-министр Тони Блэр.
Он был вполне достойным сэром,
Он в жизни многое видал,
Но в алкогольных дринках меру
Порой не сильно соблюдал.
И как-то, будучи в угаре
От дегустаций разных вин,
Играл он дома на гитаре
Репертуар ансамбля «Queen»,
И, находясь во власти танца,
Он не заметил, как в тиши
Меня украли два албанца:
Мехмет и брат его Хашим.
На мне неделю колесили,
Мне перебили номера…
И оказался я в России,
Когда открыл глаза с утра.
И в миг, когда в меня угрюмо
Влез мой владелец, наконец,
Народный депутат Госдумы…
Я понял: мне пришел конец!
Хотя он слушал Мумий Тролля
С неадекватнейшим лицом,
Он был главой Наркоконтроля,
Непримиримым, ****ь, борцом!
Он через нос и внутривенно
Во мне борясь с врагом своим,
Уничтожал попеременно
Один наркотик за другим,
А после этого устало
Моей конструкцией руля,
Он гнал меня со спецсигналом
В стрипклуб с названьем «О-ля-ля!»
И там я ждал его, о Боже,
Не как Роллс-Ройс, а как холуй,
Пока на мне один прохожий
Не нацарапал слово «гей»!
И мой владелец, лоб наморщив,
И замотавши головой,
Сказал знакомой стриптизерше:
- Возьми его! Теперь он твой!
Бери! Бери его, Анфиса!
До основанья самого!
Паскуда! Девочка! Актриса!
Ты заработала его!
- Вот это да! Вот это здрасьте!
Вот это нахуй конь в плаще!
Я щас уписаюсь от счастья!
Сергей Сергеич! Ну ваще-е!
Ой, я на нем поеду в «Дягу»!
А после – в «Оперу» и в «Рай»!...
- Езжай! Катись! Ебись во благо!
Ну, и меня не забывай!...
И стриптизерша с криком «вау!»
Мгновенно прыгнула за руль…
И я помчал её, шалаву,
В ночной расплавленный июль!
Два месяца я слушал визги
Лулу, Анфисы и Мари,
Когда под песни Жанны Фриске
Их драли у меня внутри!
Их похотливейшие рожи
Мой организм вгоняли в страх,
Они царапали мне кожу
Своими шпильками в туфлях!
Обертки из-под шоколадок,
Огромных членов муляжи,
Трусы, коробки от прокладок
Мне сильно отравляли жизнь!
И больше не хватало силы,
Чтоб этот пережить Содом,
Где игры Чарльза и Камиллы
Казались сладким детским сном!
Однажды это прекратилось,
Когда в ночном сиянье фар
Ко мне спустилась Божья милость
С кавказским именем Джохар.
Меня подрезали два джипа,
И строго глядя мне в глаза,
Оттуда вылезли три типа:
Джохар, Умар и Бекмурза.
Джохар достал кинжал военный
И даже не спросив, как звать,
Сказал Анфисе откровенно:
- Короче, вылезай, билять!
И не услышавши отказа,
Умчал в рассветную Москву…
Теперь вот я в горах Кавказа
В селеньи Старый Юрт живу.
Я перекрашен в цвет зеленый,
Мне в крышу ввинчен пулемет,
Во мне сидит объединенный
Чеченский боевой расчет.
Владелец у меня серьёзный,
Я стал ему теперь, как брат.
Я с ним готовлюсь в город Грозный
Поехать скоро на парад.
Нередко при команде «стройся!»
Мне мой хозяин говорит:
- Вот кем ты был? Простым Роллс-Ройсом…
Теперь ты воин и джигит!
И нет тебя на свете краше!
Ты кровью смыл былой позор!
Теперь, мой брат, тебе не страшен
Ни танк, ни бронетранспортер!
И я, не возражая брату,
В полночной горной тишине
Свой охлаждаю радиатор
И засыпаю при луне.
Но только в этом тихом месте,
Где спит фантом моих геройств,
Мне снится старенький Манчестер,
И папа Роллс, и мама Ройс.
Джахан Поллыева ответила «Автобиографией обрушенного потолка» написанного в 1907 от имени обрушенного потолка в зале заседаний Госдумы Таврического дворца.
Студент ГИТИСа Игорь Кузнецов спел песню Высоцкого Мы вращаем Землю, потом на пару со студентом Михаилом Атамановичем – Галича Облака плывут.
Завершение вечера получилось чудесным, депутат Елена Николаева спела премьерой на собственную музыку романс Александры Очировой Моя душа всегда искала.
Кобзон: Встретились депутат украинский и российский: слухай куме а як у вас парламент звется? – Дума. А у вас? – Рада. – Ну и чему она рада? – Шо нэ Дума.
Татьяна Устинова написала роман про Думу, проработав кучу литературы. Она боится не подпортить репутацию, а всегда одного: плохо сделать свою работу.
В понедельник 16 декабря в Золотом зале Государственной Думы руководитель аппарата палаты Джахан Поллыева провела поэтический вечер «Идут белые снеги: история России в поэтических строфах». Ключом своего замысла она избрала связь времен в поэтическом ракурсе – оттепели 60-х и времени расцвета дискуссий дореволюционной Думы. Джахан Поллыева представила только что вышедший сборник стихотворений «Законодательным скучая взором...» сост., введ. и коммент.к.И.Могилевского. Предисловие Т.В.Устиновой - М., РОССПЭН, 2013. – 111 с., тир. 1 тыс. экз. Сборник составлен из стихотворений депутатов Думы и известных поэтов о Думе. Связь времен с таким подспорьем выглядит весьма выразительно, отражая периодичность творческих периодов человеческой истории.
Открыл вечер председатель ГД Сергей Нарышкин. Творческая составляющая является одной из основных составляющих творчества парламента. Депутат политик должен остро чувствовать эпоху, обращаться к сердцам людей. депутаты пишут стихи и сегодня мы эти стихи услышим. Прошлый год был объявлен годом истории. Занимаясь историей российского парламентаризма мы хотели бы провести параллели. Обнаружили что депутаты дореволюционных Дум, сегодня всем участникам подарим сборник. творчество и милосердие часто идут рядом. Хотел бы обратить внимание на проблемы детских домов. Дума шефствует над одним из детских домов Московской области, ему исполнится 70 лет. Идея творческого вечера пришла в голову Джахан Поллыевой.
Руководитель аппарата ГД Джахан Поллыева сказала что самый главный итог года поэтический. Поэзия камертон жизни человека. Хотела бы чтобы сегодня мы подвели итоги года. Будут звучать не только стихи но и песни. У нас присутствуют гости директора музеев, очень многое сделано благодаря им. Издатель Андрей Сорокин выпустил книгу. В ней есть не только стихи депутатов, но и Ахматовой, Пастернака, Маяковского. Татьяна Устинова прочитала книжку до того как она вышла и написала предисловие. начальник канцелярии Госдумы Николай Недоброво и Анна Ахматова писали друг другу стихи: «Я на три четверти сделана тобой. Напомним от трагедии этой семьи Полллыева сказала что сама семья это история.
Писатель Татьяна Устинова написала роман о Государственной Думе по подсказанной идее Нарышкина и Поллыевой. Историю придумала сама писательница, дался роман ей тяжело но написала быстро с августа он уже почти закончен. Он не боится что на нее перекинется отношение к Думе, про которую критики предпочитают не знать. Она всегда боится только одного плохо сделать свою работу. Книга выйдет в издательстве «Эксмо». Про первую Думу которая просуществовала почти ничего. Слова «история парламентаризма в России» не говорили ей ничего. Про 1905 год знала только что поп Гапон повел людей на штыки. Есть такая наука история если бы мы знали то знали бы куда дальше идти а мы не знаем. Узнала как называлась Первая мировая война в России – Вторая отечественная. В романе есть персонаж Петр Валерьянович Ворошилов. Организовал работу Думы Шаховской, он был депутат организовал работу Думы как государственного учреждения. Председатель Думы Сергей Муромцев написал: «Кто в сорок не пессимист а пятьдесят и мизантроп тот может быть и сердцем чист но идиотом ляжет в гроб». Думский пристав выдворил официанта думского буфета за то что он не-депутат читал стенограмму Думы. Депутат Иванцов с нервным расстройством был помещен в сумасшедший дом он был одержим желанием баллотироваться сразу на все должности. Другой депутат разводил кур своем номере а яйца продавал австрийскому посланнику который жил этажом выше. Это очень интересная работа надо всем рассказывать в чем состоит парламентская работа. Люди думают что в зале сидят люди и нажимают кнопки это неправильно. Работа Думы это очень интересно. С наступающим вас Рождеством.
Помощник полпреда президента в ДФО Светлана Попова прочитала свое недавнее стиховтворение:
I
Я на Орду отправлена была,
Мне на роду написан долгий век.
Чужая дочь, запомнила ночлег,
Единственный, который прожила.
В такую темень – лучшего коня!
У азиатской ночи на краю
Не засмеюсь, не плачу, не пою,
Холодными монетками звеня.
Я горсть земли, я пыль её дорог,
Забыта богом на исходе лет.
И смотрит перепуганный сурок
На мой тяжёлый кованый
браслет.
Я почернею с горечью огня:
Полынь, ковыль, уральская вода.
И догорит великая Орда,
Когда-то схоронившая меня.
II
Глухая ночь, о доме расскажи!
Коричневым обманом вьётся
плеть.
Сегодня на рассвете умереть
Мне добрый хан в подарок
разрешил.
Окончен плен, наложница, спеши.
Поставлена последняя печать.
И бесполезно плакать и кричать
О смерти и бессмертии души.
Шелка, меха – себя не обмануть!
Течёт река оборванным крестом.
Хочу войти и тихо утонуть
Осенним ветром брошенным
листом.
Я русу косу закручу жгутом,
Исподнюю рубашку не сниму.
И помолюсь, прегрешная, о том,
Что зла не захотела никому.
О том, что будет, и не изменить.
Вода до самой шеи дотекла.
В последний раз: спаси и сохрани,
Плывущие по небу купола.
Студентка ГИТИС Екатерина Лукаш прочитала стихотворение Саши Черного: «Гессен сидел с Милюковым в печали. Оба курили и оба молчали. Гессен спросил его кротко как Авель: «Есть ли у нас Конституция, Павел?» Встал Милюков. Запинаясь от злобы, Резко ответил «Еще бы! Еще бы!» Долго сидели в партийной печали. Оба курили и оба молчали. Гессен опять придвигается ближе: «Я никому не открою – скажи же!» Раненый демон в зрачках Милюкова: «Есть для кадет! А о прочих – ни слова...» Мнительный взгляд на соратника бросив, вновь начинает прекрасный Иосиф: «Есть ли...», нор слезы текут по жилету – На ухо Павел шепнул ему: «Нету!» Обнялись нежно и в мирной печали Долго курили и долго молчали» (1909).
Прочувствовать эпоху и декаданс, – похвалил студентку Андрей Петров. Речь шла не о документе, а об ограничении власти царя. Только кадеты – конституционные демократы – говорили что да. Стихотворение показывает что они сами в это не верили. Саша Черный: если парламент нет бог есть. Рассматривался простой вопрос почему в России убыточные железные дороги. Минфин Владимир Коковцев в ответ на предложение Милюкова создать комиссию сказал слава богу в России нет парламента. Когда дискуссия выплеснулась в прессу и Коковцев уже было хотел извиниться Столыпин ему запретил: в России парламента нет а есть народное представительства.
Илья прочитал стихотворение Гессена: не напрасно я разумное искал... не напрасно я вечное искал. Если вечное темно а разумно далеко как же бога я пойму?
Поллыева отметила быстроту смены эпох. Сразу скачок к временам оттепели. Наши историки до сих пор спорят а была ли Конституция или за нее можно было выдать основной свод законом? Хорошо что у нас она есть.
Мария Максакова-Игенбергс своим профессионально оперным голосом исполнила отрывок из кантаты «Москва» Чайковского, предупредив что ничего не будет петь про красный стяг. Мы собираемся принимать закон о меценатской деятельности. Если бы не было фон Мекк, не было бы кантаты а жить ведь Чайковскому на что-то было надо: Кто мне силу даст умудрить меня.
Депутат Дмитрий Носов вышел прочитать свои стихи и признался – волнуюсь: Я воином родился и воином умру.... Россия великая наша держава и воинам погибшим здесь вечная слава.
Стихотворение посвященное маме депутата: Тебя люблю безумно мама...
Депутат Елена Драпеко первый раз здесь и ей бесконечно нравится этот вечер. Ей повезло, она выросла в Царском селе. Все конечно одаренные дети и Драпеко писала стихи наверно ужасные. Татьяна Григорьевна Гнедич научила читать стихи. Перепечатывала самиздат на машинке которую папа привез из Германии. Сборник за который разогнали молодых поэтов был напечатан на моей машинке. Спас хороший человек, сказал что сумасшедшая. Писала статью о буднях Государственной Думы и к трем часам утра поняла что написала фельетон.
Главный редактор, человек и журналист Андрей Колесников создал литературный журнал «Русский пионер».
Поллыева после войны возникало чувство свободы стремление к ней. Так было каждый раз. Именно в этот период были сделаны открытия, пошли вперед физика космонавтика.
Ребята из ГИТИСа впервые здесь споют: И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.
Иосиф Кобзон говорят Кобзон статичный певец – мне не нужно было привлекать внимание, мне нужно было чтобы слышали слово. Было чудесное время ренессанса, гитарное время. А сколько мы пели комсомольские песни и у костра и за столом. Я рожден в Украине и меня безумно волнует что происходит там, где пупок зарыт, а мой пупок зарыт в Донбассе.
Поллыева отметила что Евгений Евтушенко написал стихотворение Идут белые снеги в 35 лет – попрощавшись и снова родившись: Если будет Россия значит будут и я. Идут белые снеги – идут снизу.
Кобзон: Вы посмотрите что творит Джахан Реджеповна сидит председатель она нами руководит как хочет. Русь моя жизнь моя вместе нам маяться. Царь да Сибирь да Ермак да тьма. Не пора ль разлучиться раскаяться вольному сердцу на что твоя мгла.
Сергей Нарышкин предложил Иосифу Кобзону вместе с Марией Максаковой записать Гимн России для исполнения в Государственной Думе. Кобзон принял предложение как поручение. Дума иногда думает. Встретились депутат украинский и российский: слухай куме а як у вас парламент зовется? – Дума. А у вас? – Рада. – Ну и чему она рада? – Что не Дума.
Виноградную косточку в теплую землю зарою... Кобзон обратился к присутствующим с призывом дружите с песней, дружите со словом. Что вы должны спеть дома с семьей у новогодней елки: в лесу родилась елочка... С Новым годом!
Зампред Думы Людмила Швецова вспомнила как в 50-е, 60-е годы обуяла поэзия. Политехнический буквально разрывала поэзия. В 1956 году открылся памятник Маяковскому и в дождь и снег у него читали стихи. В этом году первый том антологии русской поэзии получил премию «Антология русской поэзии». Задумали Евтушенко с Адамовичем. Отца Людмилы Ивановны его бойцы прозвали Ванькой-встанькой – Ванька-встанька встал в атаку и нам пора. Еще девочкой Швецова читала любимое стихотворение Евгения Евтушенко «Сказка о русской игрушке»:
По разграбленным селам
Шла орда на рысях
Приторочившись к седлам
рысакосый ясак
Как под темной водою
Молодая ветла
Русь была под ордою
Русь почти не была
Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.
От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.
И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек
Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник - толмачь.
В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.
Тот вздохнул: - Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.
Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей
И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох - дергунец
Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый
И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг
В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.
Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
- Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.
Хан добавил икнувши:
- Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.
Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
- Сочиню, просветлю.
Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
- Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.
На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.
Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.
Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.
Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.
Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка
Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней
И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.
Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.
А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял
Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.
Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.
Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет
Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог
Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.
Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез
И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.
Директор Музея современной российской истории Сергей Архангелов пришел с подарком – каталогом Евтушенко. Евтушенко передает всему нашему собранию большие приветы.
Сергей Нарышкин поблагодарил за подарок. За Год российской истории действительно много было сделано. Нарышкин поблагодарил за сотрудничество и вручил благодарности Архангелову и директору ГИМ Алексею Левыкину
Депутат Олег Смолин спел песню Юрия Лореса на 9 мая – Смолин сам играл себе на рояле, причем весьма виртуозно: там где люди не любят друг друга там уходит земля из-под ног.
Джахан Поллыева очень бы хотела чтобы круг нашего литературного кружка расширялся. У меня десять книжек стихов, рассказала один и стою здесь.
Сенатор Антон Беляков вышел с критикой Поллыевой: у вас прекрасный конферанс но чтобы он ни сказал все равно облажается после Кобзона и студентов ГИТИСа. Вознесенский: есть русская интеллигенция. Я был бы не я если бы не внес свою ложку в бочку. Исповедь Роллс-Ройса – реальная история. Автор Александр Вулых и Антон Беляков, прочитав стихи с правкой:
Исповедь роллс-ройса
Александр Вулых
Родился я и изобрёлся
В Манчестер-сити по весне.
Мой папа был Стюартом Роллсом,
А Генри Ройс был мамой мне.
Меня вручную собирали:
Колеса, кузов и кардан,
И слоем дорогой эмали
Мне покрывали мой седан.
На полированной торпеде
Раскинули приборный блок
И статуэткой Сильвер Леди
Украсили мой передок.
За неземной дизайн модели
В своем величии крутом,
И за примочки на панели
Мне дали прозвище «Фантом».
Да и вообще, как говорится,
Я был рожден в семье своей
Для лордов, герцогов и принцев,
Для королев и королей!
Я был красив, как Дух Экстаза,
А то и краше был подчас…
Моим хозяином стал сразу
Его Высочество принц Чарльз.
Я помню, как-то летом жарким,
Пылающим, как Жанна д Арк,
К любовнице Камилле Паркер
Возил я Чарльза в Риджент-парк.
Я помню аромат «Шанели»,
Когда в салоне, как змею,
Валтузил жопой по панели
Принц Чарльз любовницу свою,
А после, как бывало часто,
Храня достоинство в груди,
Я вез обратно принца Чарльза
Домой, к законной леди Ди.
Ах, эти милые забавы!
Скажу по правде, что в душе
Я был растроган ими, право,
Как шалостями малышей.
Клянусь любимым старшим братом,
Который Ленина возил,
Я был тогда аристократом
В полтыщи лошадиных сил!
И моему крутому бренду
Завидовали лорд и сэр…
А вскоре взял меня в аренду
Премьер-министр Тони Блэр.
Он был вполне достойным сэром,
Он в жизни многое видал,
Но в алкогольных дринках меру
Порой не сильно соблюдал.
И как-то, будучи в угаре
От дегустаций разных вин,
Играл он дома на гитаре
Репертуар ансамбля «Queen»,
И, находясь во власти танца,
Он не заметил, как в тиши
Меня украли два албанца:
Мехмет и брат его Хашим.
На мне неделю колесили,
Мне перебили номера…
И оказался я в России,
Когда открыл глаза с утра.
И в миг, когда в меня угрюмо
Влез мой владелец, наконец,
Народный депутат Госдумы…
Я понял: мне пришел конец!
Хотя он слушал Мумий Тролля
С неадекватнейшим лицом,
Он был главой Наркоконтроля,
Непримиримым, ****ь, борцом!
Он через нос и внутривенно
Во мне борясь с врагом своим,
Уничтожал попеременно
Один наркотик за другим,
А после этого устало
Моей конструкцией руля,
Он гнал меня со спецсигналом
В стрипклуб с названьем «О-ля-ля!»
И там я ждал его, о Боже,
Не как Роллс-Ройс, а как холуй,
Пока на мне один прохожий
Не нацарапал слово «гей»!
И мой владелец, лоб наморщив,
И замотавши головой,
Сказал знакомой стриптизерше:
- Возьми его! Теперь он твой!
Бери! Бери его, Анфиса!
До основанья самого!
Паскуда! Девочка! Актриса!
Ты заработала его!
- Вот это да! Вот это здрасьте!
Вот это нахуй конь в плаще!
Я щас уписаюсь от счастья!
Сергей Сергеич! Ну ваще-е!
Ой, я на нем поеду в «Дягу»!
А после – в «Оперу» и в «Рай»!...
- Езжай! Катись! Ебись во благо!
Ну, и меня не забывай!...
И стриптизерша с криком «вау!»
Мгновенно прыгнула за руль…
И я помчал её, шалаву,
В ночной расплавленный июль!
Два месяца я слушал визги
Лулу, Анфисы и Мари,
Когда под песни Жанны Фриске
Их драли у меня внутри!
Их похотливейшие рожи
Мой организм вгоняли в страх,
Они царапали мне кожу
Своими шпильками в туфлях!
Обертки из-под шоколадок,
Огромных членов муляжи,
Трусы, коробки от прокладок
Мне сильно отравляли жизнь!
И больше не хватало силы,
Чтоб этот пережить Содом,
Где игры Чарльза и Камиллы
Казались сладким детским сном!
Однажды это прекратилось,
Когда в ночном сиянье фар
Ко мне спустилась Божья милость
С кавказским именем Джохар.
Меня подрезали два джипа,
И строго глядя мне в глаза,
Оттуда вылезли три типа:
Джохар, Умар и Бекмурза.
Джохар достал кинжал военный
И даже не спросив, как звать,
Сказал Анфисе откровенно:
- Короче, вылезай, билять!
И не услышавши отказа,
Умчал в рассветную Москву…
Теперь вот я в горах Кавказа
В селеньи Старый Юрт живу.
Я перекрашен в цвет зеленый,
Мне в крышу ввинчен пулемет,
Во мне сидит объединенный
Чеченский боевой расчет.
Владелец у меня серьёзный,
Я стал ему теперь, как брат.
Я с ним готовлюсь в город Грозный
Поехать скоро на парад.
Нередко при команде «стройся!»
Мне мой хозяин говорит:
- Вот кем ты был? Простым Роллс-Ройсом…
Теперь ты воин и джигит!
И нет тебя на свете краше!
Ты кровью смыл былой позор!
Теперь, мой брат, тебе не страшен
Ни танк, ни бронетранспортер!
И я, не возражая брату,
В полночной горной тишине
Свой охлаждаю радиатор
И засыпаю при луне.
Но только в этом тихом месте,
Где спит фантом моих геройств,
Мне снится старенький Манчестер,
И папа Роллс, и мама Ройс.
Джахан Поллыева ответила «Автобиографией обрушенного потолка» написанного в 1907 от имени обрушенного потолка в зале заседаний Госдумы Таврического дворца.
Студент ГИТИСа Игорь Кузнецов спел песню Высоцкого Мы вращаем Землю, потом на пару со студентом Михаилом Атамановичем – Галича Облака плывут.
Завершение вечера получилось чудесным, депутат Елена Николаева спела премьерой на собственную музыку романс Александры Очировой Моя душа всегда искала.